Холодное сердце. Другая история любви

Анна пришла к заключению, что больше всего на свете она ненавидит три вещи: гороховый суп, людей, которые плохо обращаются с животными, и снег. Вообще-то, поначалу снег занял самую верхнюю строчку этого списка. То есть, сказать по правде, сначала он занимал все три первые строчки в перечне ее самых нелюбимых вещей, но потом она вспомнила, что в детстве очень любила играть в пушистом, мягком снегу. Поэтому, в память о тех временах, она решила упомянуть снег в списке только один раз. Под номером три.

Она шагала уже несколько часов и понимала, что должна была пройти немалое расстояние, хотя казалось, что она вообще не сдвинулась с места. Вокруг все выглядело точно так же, как и в начале ее путешествия. Гора. Заснеженные деревья. Заснеженная земля. Ничего не менялось – разве что Анне стало еще холоднее, и ноги у нее промокли сильнее, чем несколько часов назад.

– Снег. Ну почему обязательно снег, – ворчала Анна, проваливаясь онемевшими ногами в очередной сугроб. – Почему не какое-нибудь тропическое волшебство? Посыпала бы берега фьордов белым песочком и…

Выбравшись на невысокий холм на склоне, она умолкла. Вдали, среди снежных макушек деревьев, показалось самое замечательное зрелище в мире – дымок! Ведь где дым, там обычно и…

– Огонь! – завопила Анна, подпрыгивая от восторга.

К сожалению, онемевшие от холода ноги Анны совсем ее не слушались, так что прыжок не удался. Вскрикнув, она упала и кувырком покатилась вниз по склону, остановившись лишь тогда, когда с громким плюхом приземлилась – вернее, приводнилась – в ледяной ручей. Стуча зубами от холода и дрожа, как осиновый лист на ветру, она на четвереньках выбралась из ручья. Так. Она видела дым, значит, где-то рядом здесь есть люди. И может статься, что у этих людей можно как-нибудь согреться.

Поднявшись на ноги и выкарабкавшись из оврага, Анна торопливо зашагала в том направлении, где над лесом поднимался дымок. К тому времени, когда она добралась до большой поляны посреди леса, ее обледеневшее платье стояло колом, а ей самой приходилось время от времени ощупывать лицо руками, чтобы убедиться, что ее нос еще на месте. Посреди поляны стояла небольшая бревенчатая хижина с какими-то пристройками позади. Над дверью покачивалась вывеска: «Торговая лавка бродяги Окена». Осмотревшись внимательнее, Анна невольно просияла при виде еще одной вывески, поменьше, на которой красовалось слово «Сауна». Определенно, она выбрала неплохое местечко для привала.

«Сейчас я зайду в лавку, возьму каких-нибудь припасов в дорогу, может быть, чуток погреюсь в сауне и перекушу…» Она тут же осадила сама себя. Времени нежиться в сауне и перекусывать у нее нет. «Нет, нужно продолжать поиски Эльзы, – решила она, ковыляя к ступенькам у входа в лавку. – Перекушу в дороге. Эльза, наверное, здорово на меня сердится, но не хочет же она, чтобы я совсем оголодала. Возможно, она сейчас не против заморозить меня до смерти, но не уморить голодом».

Осторожно открыв дверь, Анна шагнула через порог. Отяжелевшая от снега дверь захлопнулась у нее за спиной, как следует наподдав ей пониже спины, так что Анна вылетела прямо на середину лавки. «Умею я входить спокойно и с достоинством», – подумала Анна, потирая замерзший, а теперь еще и ушибленный зад. Потом, поеживаясь, огляделась по сторонам.

Небольшое помещение лавки было занято в основном летними товарами: рыболовными удочками, купальными костюмами, легкими сарафанами…

– Хо-хо!

Вздрогнув от неожиданности, Анна резко обернулась. За прилавком сидел рослый мужчина с ярко-рыжей бородой и румяными щеками. На нем был пестрый свитер, который казался на пару размеров меньше, чем нужно, и шерстяная шапочка, едва прикрывающая макушку. Очевидно, это и был тот самый Окен, которому принадлежала лавка. Он улыбнулся Анне широкой улыбкой продавца и указал на полки, которые она как раз рассматривала.

– Большая зимняя распродажа, – произнес Окен заученно. – Полцены за купальные костюмы, шлёпки и крем от загара. Моего собственного изобретения, – прибавил он, с надеждой приподняв брови.

– О, здорово, – откликнулась Анна, стараясь быть вежливой. – А нет ли у вас сапог? В смысле, зимних сапог… и теплой одежды?

На лице Окена отразилось разочарование.

– Это в нашем зимнем отделе. – Он указал пальцем в другой конец лавки, где товара было гораздо меньше. На полупустых полках зимнего отдела красовались только ледоруб и одинокая пара сапог, про которую Анна понадеялась, что она хотя бы примерно подойдет ей по размеру.

«Что ж, в моем положении выбирать не приходится», – подумала Анна, направляясь к полкам и хватая сапоги.

– Позвольте спросить, чисто из любопытства, – поинтересовалась она через плечо, копаясь на полках с одеждой. – Тут случайно не проходила другая девушка, может быть, даже королева, почему бы нет? – Она подошла к прилавку и вывалила на него свои приобретения.

Окен покачал головой.

– В такую метель кроме вас безумных нет…