Холодное сердце. Другая история любви

Ханс не смог удержаться. Долгие годы, как младший из тринадцати братьев, он был только предметом насмешек и жертвой розыгрышей, но ему самому никогда не выпадало повода кого-нибудь разыграть. Что ж, теперь и у него будет возможность посмеяться.

Он наклонился к Анне, нежно приобняв ее за плечи. Даже сквозь перчатки он чувствовал, как ее сотрясает лютый озноб. Склоняясь все ниже и ниже, он уже ощущал на своей коже ее легкое, взволнованное дыхание, видел, как дрожат ее ресницы, чувствовал, как она трепещет в ожидании, когда их губы соприкоснутся. Он приник к ней ближе… и еще ближе…

А потом резко отстранился.

Согнав с лица притворную нежность, он убрал руки с ее плеч, так что девушка, лишившись опоры, снова упала на спинку дивана, продолжая глядеть на него с вопросительным и немного растерянным выражением. На миг он снова почувствовал побуждение изобразить заботу, но ему уже надоело ломать комедию.

– Ох, Анна, – обронил он снисходительно. – Если бы только тебя кто-нибудь любил.

Глава 27

До сих пор Анна не думала, что можно замерзнуть еще сильнее. Но теперь мертвящий холод волна за волной накатывал на ее сердце, а в ушах отдавались эхом ледяные слова Ханса. Если она правильно расслышала – а сомневаться в этом, увы, не приходилось, – он весьма недвусмысленно сообщил, что никакой любви к ней не испытывает. И осознание смысла его слов ранило ее гораздо больнее, чем льдинка Эльзы.

Анна беспомощно наблюдала, как Ханс поднялся и отошел от диванчика. Лишившись его тепла, замерзающее тело девушки задрожало еще сильнее. Что же произошло? Как могло получиться, что человек, который сейчас стоит и смотрит на нее пустыми холодными глазами, – это тот же самый человек, который совсем недавно просил ее руки? Это какая-то чушь, бессмыслица… все происходящее – бессмыслица.

В ее памяти замелькали картины последних двух дней. Умом она понимала, что сказал ей Ханс, но сердце пока отказывалось смириться с жестокой правдой. Теперь она прокручивала в уме историю их любви, глядя на нее как будто со стороны. Вот их первая встреча, и Ханс как будто искренне радуется, что случайно столкнулся с ней. Вот он застенчиво машет ей рукой во время коронации Эльзы и спасает ее от падения на балу. Вот они бегут по пустым гулким залам дворца и рассказывают друг другу о своих семьях на крыше маяка. А вот Ханс просит ее выйти за него замуж, рядом шумит водопад, а с неба подмигивают ясные звезды. Все это было таким волшебным… и таким настоящим. Неужели она придумала себе любовь, которой не было?

– Ты ведь говорил, что любишь меня, – проговорила наконец Анна. Даже ее поразило, как слабо и безнадежно прозвучал ее голос.

Ханс глянул на нее и покачал головой.

– Тринадцатому сыну нечего надеяться на трон в родном королевстве, – сказал он будничным тоном, деловито обходя комнату и задергивая портьеры. – Чтобы стать королем, мне нужно было жениться на наследнице престола в какой-нибудь другой стране…

– О чем ты говоришь? – растерялась Анна. То, что она услышала, было настолько нелепо, словно Ханс изъяснялся на незнакомом языке.

Ханс подошел ближе, и ее измученное сердце снова предательски забилось, ощутив проблеск надежды. Но Ханс всего лишь наклонился и задул свечи на столике в изголовье дивана.

– Конечно, Эльза в качестве наследницы была предпочтительнее, – спокойно продолжал он посвящать Анну в жуткие подробности своего плана. – Но мне сразу стало ясно, что с ней не поладишь. Зато ты… ты так жаждала любви, что согласилась выйти за меня в первый же день нашего знакомства.

У Анны перехватило дыхание. До чего же она была наивна! Она слепо распахнула свое сердце Хансу, даже не задумавшись о его истинных побуждениях. Если бы она хоть раз отвлеклась от его дивных глаз и обаятельной улыбки, то и сама могла бы догадаться, что она для него не более чем пешка в грязной политической игре.

Прошагав через комнату, Ханс взял со стола кувшин с водой, подошел к камину и оглянулся на Анну с жестоким огоньком в глазах.

– Я думал, что, когда женюсь на тебе, подстрою Эльзе какой-нибудь несчастный случай, – сказал он, продолжая излагать свой план и одновременно заливая водой горящие дрова в очаге.

– Ханс! – отчаянно выкрикнула Анна, чувствуя, как в комнате сразу становится холоднее. – Не надо!

Он и не подумал остановиться. Даже наоборот, стал лить воду быстрее, как будто ему доставляло удовольствие смотреть, как она мерзнет. Это определенно был не тот человек, которого Анна успела узнать. Это было чудовище, черная душа которого даже не сознавала, какую боль оно причиняет Анне каждым сказанным словом. Неужто его жизнь действительно была настолько ужасна, что он совсем лишился сердца? Быть может, терзалась Анна, всему виной холодность его отца или жестокость братьев. Что же такое случилось с Хансом, что превратило его в такое злобное, низкое существо, лишенное всего человеческого?

А может, ничего такого и не было, с горечью осознала Анна. Может быть, она просто ищет ему оправданий, которых нет.