Холодное Сердце Казановы

Это было проще, чем сказать ему правду — что я больше ничего к нему не чувствую, и даже если бы я все еще любила его, такой поступок был неоправданным. У моей мамы была поговорка: варенье никогда не станет фруктом. Именно так я относилась к нам с Би Джеем. Мы были вареньем. Мы никогда не сможем вернуться к своей первоначальной форме.

Кроме того, в наших с Би Джеем отношениях было еще кое-что, что меня беспокоило. Что-то совершенно независимое от того, как он меня обидел. И я могла указать на это только сейчас.

Мне всегда казалось, что в истории с Бренданом Эбботтом-младшим я исчезаю. Если бы мы были картиной, то я была бы пейзажем. Той вещью на заднем плане, которая существует исключительно для того, чтобы подчеркнуть предмет истории. Я устала быть его «плюс один».

Би Джей поджал губы, глядя вниз.

— Я подожду.

— Это займет годы.

Он кивнул, не глядя на меня.

— Я дам тебе десятилетия, если понадобится.

Наступила тишина, пока я пыталась придумать, как вежливо отказать ему. Меня раздражало, что после всего, что произошло, после всей душевной боли и проступков, у меня осталось лишь тупое разочарование и легкая грусть по Би Джею, который был достаточно глуп и высокомерен, чтобы думать, что ему сойдет с рук и съесть свой торт.

— Би Джей… — вздохнув, начала я.

— Нет. Не говори ни слова. Не раньше, чем я это сделаю. — Би Джей поднял руку. Он повернулся и поспешил к своей сумке, доставая из нее что-то квадратное, черное и бархатистое. Он вернулся ко мне. Оказавшись в полуметре от меня, он опустился на одно колено и уставился на меня так, словно я была небом, усыпанным звездами. Как будто во мне были ответы на все его молитвы.

— Дафна Маркхэм. Если понадобится, я буду ждать до последнего вздоха. Каждый день умоляю дать мне шанс проявить себя. Мы можем переехать вместе, а можем остаться врозь. Я буду тебе хорошим мужем. Верным и преданным. Я дам тебе все, что ты когда-либо хотела. Деньги, класс, перспективы, возможности. Тебе больше не придется работать ни дня в своей жизни. Я прошу только об одном — скажи «да». Выходи за меня замуж.

Он открыл коробку. Внутри лежал квадратный и большой бриллиант, окруженный маленькими блестящими бриллиантами. Он выглядел великолепно и греховно дорого. Дорогой до шестизначной суммы. Такое обручальное кольцо, которым ты похвастался один раз, а потом спрятал в сейф, потому что носить его с собой было небезопасно.

Оно было идеальным, но не для меня.

Мне нравилось кольцо Риггса. Необычное, причудливое, стильная реликвия. Оно было богато тем, что не было деньгами. Историей, воспоминаниями и ностальгией, о которых я хотела бы знать больше. Это было то, что я могла бы однажды передать своему ребенку.

В голову пришла безумная мысль. Неужели Риггс знал меня лучше, чем Би Джей? Даже в ту неделю, когда он подарил мне кольцо? Когда мы были еще совсем незнакомы?

О, Боже. Он знал, не так ли? Он знал меня тогда и с каждым днем узнавал все лучше и лучше.

И я любила его. Я любила его.

Так сильно, что было больно дышать, когда его не было рядом. От одной мысли о том, что он сядет на самолет и уедет куда-нибудь на несколько месяцев, мне хотелось превратиться в крошечную крошку, которую он мог бы положить в карман, лишь бы не прощаться.

Та запутанная паутина, которую я сплела вокруг себя из ржавой колючей проволоки, чтобы отгородиться от искренних чувств к мужчине, была каким-то образом разрезана, разорвана и разрушена человеком, который не имел ни малейшего желания бороться за мое сердце.

Я была влюблена в своего мужа.

Я должна была сказать ему об этом. Не завтра. Не через несколько часов. Сейчас.

Слезы навернулись мне на глаза, и я изумленно закрыла рот рукой.

Меня так потрясло это откровение, что я даже не заметила, как дверь распахнулась и внутрь вошел Риггс. Он выглядел как пепел. Но когда он остановился перед нами и увидел сцену, когда Би Джей стоял на одном колене, а я стояла со слезами на глазах, его лицо из пепельного превратилось в уничтоженное.

И в этот момент я поняла, что такое настоящая любовь — необходимость знать, что ты для кого-то весь мир, и при этом не желать быть свидетелем того, к чему может привести твоя власть над ним.

— Риггс… — Я тянулась к нему, как мотылек к огню, чуть не налетев на Би Джея, забыв о его присутствии. Тот, наконец, пришел в себя и, похоже, понял, что сердечное воссоединение нам не светит, и встал. — Подождите…

Риггс горько усмехнулся, покачав головой.

— Иногда ты меня удивляешь, Поппинс. Нарушаешь свои собственные правила снова и снова. Мы же говорили, что в квартире не должно быть секса. Кстати. — Он повернулся к Би Джею с наглой улыбкой на лице. — Я тот парень, с которым трахалась твоя подружка все то время, пока ты думал, что выигрываешь в жизни.

Би Джей задохнулся, подняв кулак, чтобы помахать им моему мужу.

— Не смей так говорить о Дафне.