Холодное Сердце Железных Королевств (СИ)

   Друид пришёл в ярость, когда его заклятье оказалось столь внезапно разрушено, потому что он уже затратил на его создание магическую энергию, в которой был сильно ограничен. И его рёв заглушил все остальные звуки, когда он ринулся в атаку. Ослеплённый гневом и злобой, варлок позабыл об осторожности, стремясь любой ценой уничтожить тех, кто посмел кинуть ему вызов. Юный акранист в ужасе сделал шаг назад, сжимая разряженный жезл. Он и так использовал слишком много энергии, и должно было пройти некоторое время, прежде чем он сможет колдовать вновь. И сейчас он был совершенно беззащитен, потому что его аура не спасала от рукопашной.

   Единственной надеждой на выживание был каратель, который встал в боевую стойку, вскинув саблю и держа пистолет наизготовку. Казалось, что хадорцу вообще неведом страх, потому что он не отступил ни на шаг, даже когда окружённый сиянием рунических кругов друид резко сократил дистанцию, пройдя мимо агентов заказчика, словно их и не было вовсе. И когда командиров двух противоборствующих воинств разделяло всего пара шагов, громыхнул выстрел. Капитан стрелял с левой руки, почти не целясь, держа оружие у живота, но на таком расстоянии было сложно промахнуться. Тяжёлая пуля прошила грудь варлока, оборвав его яростный боевой клич. Но дыра, пробитая ручной пушкой хадорца, буквально в тот же миг заросла на глазах у всех.

   -Твои жалкие механизмы не спасут тебя! - крикнул друид карателю, занося каменную косу над головой. - Ты убил Грайю! За это ты умрёшь!

   Ханс без оглядки нёсся по полю боя к карателю, чтобы помочь тому в решающей схватке. С высоты седла он прекрасно видел, как погонщик монстров вернул к жизни каменного голема, который до того казался окончательно поверженным. Видел, как друид подбил варджек, и теперь грозная боевая машина превратилась в груду металлолома. Видел, как варлок обрушил на варкастера магические удары чудовищной силы, силясь поскорее покончить с самым опасным противником из оставшихся. Видел, как этот эльфийский мальчишка вскинул свой жезл, сотворив какое-то заклинание, которое разрушило арканы вражеского чародея, от чего тот пришёл в бешенство.

   Молодой кастелян ни разу в жизни не видел столь яростной атаки. Друида не остановили ни вставшие на пути агенты Варавского, ни расстояние, ни защитные чары. Даже выстрел капитана не смог замедлить его - пушенная в упор пуля прошила грудь варлока, который вновь доказал свою неуязвимость, не прекращая атаку ни на мгновение. Более того, он даже умудрялся выкрикивать угрозы после того как ему прострелили лёгкие, демонстрируя такую же невероятную живучесть, как и шаманка Тарн, которую каратель убил в прошлой стычке.

   Ханс уже достиг того момента, когда ему уже было наплевать на свои тайны. Будущее для него просто перестало существовать, и все мысли были только о том, как пережить этот бой. После гибели колдун-лорда он уже не стеснялся применять свои куцые магические силы, потому что мёртвому секреты ни к чему, особенно такие, которые могут помочь выжить. Но даже сейчас он не забывал о предосторожности, используя свой меч в качестве проводника и преобразователя для магической энергии. Кроме эльфа всё равно никто не разберёт, колдовал ли он сам, или это просто ещё одно из свойств его меканического оружия, заложенное гениальным аркмехаником прошлого. Молодой кастелян вообще не представлял, как колдовать без помощи клинка, рунические формулы заклинаний которого обращали его неумелые попытки использовать только что полученную силу в сгустки пламени, сжигавшие врагов живьём.

   Магия стала для него заменой огнестрельного оружия, позволив наконец-то разить врагов на расстоянии. И это было бесценно, потому что арбалетчики уже обратили на него своё внимание. Ханс даже почувствовал, каково это, когда арбалетный болт пролетает так близко, что даже слышно колебания потревоженного им воздуха. Друиды вооружали своих наёмников тяжёлыми спаренными арбалетами, и стрелок, который промахнулся первый раз, мог оказаться более удачливым во второй попытке. Только у него не было такого шанса, потому что клубок чистого пламени, сорвавшийся с кончика меча наместника, моментально превратил его в факел, вопящий от нестерпимой боли. Та же участь постигла копейщика, что встал у него на пути.