Холодное утро в 3018

— Позвоните Гарри! Даже если он и не встретился с убийцами лицом к лицу, он мог заметить что-нибудь подозрительное. Позвони ему, Тим! А вы ответьте: кто-нибудь из ваших знакомых знает что-нибудь о вчерашнем убийстве? Только честно. Дело серьёзное.

— Здесь постоянно кого-нибудь убивают, всех и не упомнишь, — скучающим тоном сообщил Оливер. — Парни из 12-ого время от времени бьют ребят из 11-ого, шпана из 3-его и 4-ого устраивают драки квартал на квартал просто так, ради забавы. Бандиты из 8-ого громят приозёрные магазины. Короче говоря, убийством тут никого не удивишь.

И это страшно. Так страшно!

— На чужих нападают часто?

— Чужие здесь без сопровождения не ходят, даже гвардейцы.

— А если бы кто-то чужой захотел здесь спрятаться? Например, если бы он пробрался в Льеж без документов?

— Крыс, то есть незаконных иммигрантов, обычно заворачивают на пропускном пункте, — заметила Лиза и закатила глаза, мол, все это знают.

— Есть «норы». Если проберёшься в 12-ый через мёртвую зону у озёр, то минуешь пропускной пункт. Нужно добраться до водоочистительного комбината, пройти через трясину у складов, и ты в 12-том, — поделился знаниями Оливер.

— Говоришь со знанием дела! — усмехнулся я.

— Мы с парнями как-то бродили там, собирали мусор на утилизацию. Мерзкое местечко! Генератор давно вышел из строя, так что никаких фонарей и камер, дроиды не работают. Могут, конечно, охранники заметить, но ночью-то все кошки серы. Притворись, что работаешь на комбинате, никто не будет требовать пропуск. Воры туда не суются, всё равно красть нечего.

— У нас проблемы, — замогильным голосом объявил Тим. — Гарри не отвечает. А его сестра сказала: он не ночевал дома. Его родственники отправились на поиски.

Проклятье. Не бывает таких совпадений!

— Вы ведь знаете, где живёт Гарри? Отведите меня туда, я дождусь его родных, а потом провожу вас домой.

— Если задержишься надолго, опоздаешь на последний электробус, — заметила Лиза. Девочка всегда переживала за меня. — Такси отсюда не вызвать. Где же ты заночуешь?

— Ничего, я прорвусь. Слушайте, ребята, та молодая женщина была зарезана лазерным ножом, — подростки присвистнули. — Такое здесь встретишь нечасто. Вряд ли убийца — кто-то из местных. Это значит, что здесь, похоже, объявился маньяк с опасным оружием.

— Жертва всего одна, вряд ли это маньяк. Или ты думаешь, что Гарри…? Учитель Алекс! — даже Оливер встревожился не на шутку.

— Я ни о чём не думаю. Ещё ничего неизвестно. Но передайте всем остальным, чтобы после занятий ходили группами, по освещённым местам, ладно? Не суйтесь в 12-ый квадрат. Праздное любопытство тут совсем не к месту.

* * *

Семья Гарри жила ближе всего к озёрам, в зловонной крысиной норе. Темно там словно в могиле. Ребята и я освещали дорогу карманными фонарями. Узкие улицы, выбитые стёкла в окнах магазинов, погасшие вывески, горы мусора, наваленные у неровных, осклизлых стен, и вонь, страшная вонь. Ужас! Как можно здесь жить? Как можно даже заикаться о том, что это место пригодно для обитания? С экранов то и дело талдычат про создание благоприятных условий для работы дроидов, но забывают про людей. Почему-то именно на обычных людей, на тех, кто особенно нуждается в социальной защите, всем и наплевать.

Первый этаж жилой башни. Длинный полутёмный коридор, череда дверей. Внизу бывают перебои с электричеством, там плохо работают электронные устройства. А ещё в Синем секторе смертельно жарко, и создаётся ощущение, что вокруг всё гниёт, тухнет и разлагается.

Квартира Гарри — седьмая от входной двери.

— Стучи громче. Жанна, сестра Гарри, написала, что они ещё не вернулись. Дома только дед. Он почти ничего не слышит, — сообщил Тим.

И правда, дедушка продолжит спать, даже если к нему заявится целый гвардейский полк. В конце концов, мы попали внутрь, но он не мог толком ничего объяснить, ведь не помнил, что у него есть внук. Слабоумие — бич нашего времени. За последние столетия продолжительность жизни сильно увеличилась. Ныне люди в среднем живут до девяносто пяти — девяносто восьми лет, а то и дольше. Вернее, человеческое тело живёт, а вот разум — нет. Мозг оказался самым уязвимым из органов. Он стареет и умирает, и человек мучительно медленно, шаг за шагом перестаёт быть собой. Мы знаем так много о мире и, казалось бы, повелеваем им, но вот с этой проблемой справиться никак не можем. Лекарства нет. Отдельные препараты лишь на время отодвигают приближение неизбежного, а сильные таблетки стоят очень дорого. Эти больные становятся совершенно неуправляемыми (одна только моя бабуля чего стоит!), но в то же время абсолютно беспомощными. Они нуждаются в постоянном, специализированном уходе, но это не предусмотрено страховкой.