Холодное золото

Да, теперь приходилось менять весь план расследования. Слежку за Леонтьевым надо было прекращать. Однако самого танцовщика из списка фигурантов дела вычеркивать было нельзя. Наоборот! Надо было срочно встретиться с танцором и поговорить с ним. Зачем? А затем, что только он мог помочь Егорову установить имя еще одного посетителя квартиры Леонидовой – неизвестного фигуриста. А может быть, Леонтьев знал и загадочного массажиста, стершего все свои отпечатки пальцев, все следы своего пребывания в квартире певицы?

Капитан все еще просматривал лежавшие перед ним дела, когда в дверь постучали, а поскольку никто не ответил – лейтенант Полозков был занят своим хулиганом, а Егоров размышлял, – то дверь открылась, и в кабинет несмело вошел человек лет пятидесяти, в дорогом костюме, с солидным кожаным портфелем в руке. Его лицо показалось Егорову знакомым, но он не мог вспомнить, где видел этого человека.

– Я извиняюсь, но кто здесь капитан Егоров? – спросил вошедший.

– Я Егоров, – отозвался капитан. – Что вам нужно?

– Сейчас расскажу, – произнес посетитель. – Можно?

– Да, садитесь, – сказал капитан и указал на стул.

Посетитель сел, расстегнул мокрый плащ (дождь на улице все продолжался) и начал рассказывать:

– Моя фамилия Краузе, Николай Генрихович Краузе. Я заведующий ювелирным магазином на Якиманке. Несколько дней назад…

Теперь Егоров его вспомнил. Два года назад он вел дело об ограблении ювелирного магазина и допрашивал многих ювелиров в городе. В числе фигурантов дела проходил и этот Краузе. Правда, никаких сведений он дать тогда не мог, поэтому Егоров его плохо запомнил.

– Так вот, несколько дней назад, – рассказывал между тем ювелир, – ко мне заходил один ваш сотрудник и предупреждал, что, если в скупку принесут какие-то старинные вещи, мы должны записать все данные посетителя и немедленно сообщить милиции. Вот я и сообщаю…

– О чем вы сообщаете, товарищ Краузе? – спросил Егоров.

– Так, значит, о сдаче сережек сообщаю! – заторопился ювелир. – Сегодня утром, часов в десять, ко мне пришел молодой человек, очень прилично одетый. Симпатичный такой молодой человек. И сказал, что у него скончалась бабушка, а после нее остались сережки. И он хочет сдать их на комиссию. И выложил на прилавок вот эти серьги.

Тут ювелир расстегнул портфель и достал из него сверток. Когда он его развернул, Егоров увидел серьги, унизанные жемчугом. Даже ему, совсем не специалисту, было видно, что вещи эти – старинные, сделаны не в нашем веке. И сразу в памяти Егорова всплыли слова математика Шварцмана: «Еще я помню, у Виолетты были старинные жемчужные серьги…»

– Молодой человек сказал, что бабушке серьги достались от ее родителей, – продолжал свой рассказ ювелир. – И что сделаны они более ста лет назад. Когда он ушел, я исследовал эти изделия внимательнее и убедился, что этот сдатчик прав – серьги и правда старинные. Только они гораздо старше, чем он полагает. С помощью каталога я определил их возраст – они относятся к концу восемнадцатого века, представляете?

– Представляю, – отозвался капитан. – И этот сдатчик показал вам паспорт?

– Показал, разумеется, – с достоинством ответил ювелир Краузе. – Я все его данные записал. Вот, пожалуйста.

Вслед за свертком он вынул из портфеля папку с документами, раскрыл ее и извлек квитанцию о приеме товара. Егоров увидел в нужной графе название товара – «Серьги жемчужные». Но его интересовал не товар – его интересовал человек. И он увидел… В графе «владелец» значилось: «Леонтьев Игорь Николаевич», его паспортные данные и адрес.

Капитан не меньше минуты смотрел на лежащую перед ним квитанцию, прежде чем обрел дар речи.

– Эти вещи, а также квитанцию о приеме я у вас изымаю, – сказал он. – В интересах следствия.

– Я так и чувствовал, так и чувствовал, – кивнул ювелир. – Только вы, пожалуйста, расписку мне напишите – вещь-то дорогая…

– Сейчас выдам вам документ об изъятии ценностей, – пообещал Егоров. – Хотя… – Тут капитан немного подумал, потом спросил ювелира: – Значит, этот молодой человек сдал серьги на комиссию?

– Да, тут написано, что они сданы на комиссию, для продажи, – подтвердил ювелир.

– Значит, он может прийти и спросить, продана его вещь или нет?

– Да, так он должен сделать, – снова кивнул Краузе.

– В таком случае мы поступим следующим образом, – решил Егоров. – Я эту вещь у вас не изымаю – я ее арестую. То есть вы не имеете права ее продавать. Но пусть она лежит на витрине. А если этот молодой человек снова зайдет за ней – постарайтесь его задержать под каким-нибудь предлогом, а сами спешно звоните нам в МУР и сообщите о его приходе.

– То есть я должен сделать всю работу милиции, – с кислым видом произнес Краузе. – Ничего себе поручение… И как я его задержу?

– Ничего, вы попробуйте, – сказал Егоров.

Он достал нужный бланк, составил документ об аресте ценностей, расписался, поставил печать. Вручая документ ювелиру, спросил:

– Значит, вы сказали, что сдатчик зашел к вам часов в десять? А точнее сказать можете?