Холодное

– Эй! – послышалось откуда-то снизу. Леня на автомате опустил взгляд. Шок от увиденного затуманил разум и перегрузил детский мозг. Олежка все еще глядя в экран сказал. – Дядь Гена, может сегодня другой фильм посмотрим?

Леня не понял к кому Олежка обращается и окинул комнату взглядом. Тут были лишь они вдвоем. Потом он опустил глаза на Олежку. Тот продолжал мелко дрожать, но уже не смеялся. Леня услышал сиплые всхлипы, а голова Олежки вжалась в плечи.

– Можно другое что-то посмотреть? Мультики например – глухо спросил парень, продолжая всхлипывать. Мальчик несколько долгих секунд смотрел на маньяка, взвешивая в голове, стоит ли говорить что-то. Вдруг этот страшный человек опять ударит его?

– Олежка..– нерешительно начал Леня. – Давай посмотрим мультики, а потом отпусти меня домой, ладно? Меня мама ждет, и папа скоро вернется. Они, наверное, волнуются.

Олежка затих. В мальчике уже шевельнулась надежда, что сейчас все закончится. Олежка включит ему мультик, они вместе его посмотрят, и он пойдет домой. А там мама, папа и Анечка. С ними все в порядке, иначе и быть не может.

– Ты блядота мелкая опять без разрешения заговорил? – все еще не поворачивая лица сказал Олежка таким тоном, будто не рыдал секунду назад. Его голос кардинально изменился, будто парень стал старше лет 20. – Придется тебя научить старших уважать. Воспитывать тебя надо!

Олежка встал и повернулся к Лене. Мальчик закричал. Изо рта Олежки бежала густая пена, а зрачки были похожи на два блюдца. Губы, обнажившие омерзительные хищные зубы дрожали, кривясь, и ежесекундно меняя форму. Он дернул какой-то шнурок за пределами видимости мальчика, и Леня тяжело упал на землю, больно ударившись коленями. Олежка обошел его сзади и стал грубо стаскивать с Лени штанишки.

– Я тебя научу, выблядок! Я тебе покажу, что такое мужиком быть! – бормотал Олежка. Леня как-то инстинктивно почувствовал что сейчас будет и попытался вскочить, но Олежка навалился на него всем весом.

– Куда ты, щеночек? Ну-ка, давай! АБЫРВАЛГ! – на этих словах Олежка содрал с Лени трусики. Леня сдавленно пискнул. А потом пришла боль.

Когда все было кончено, Олежка окинул взглядом распростертое на полу тело ребенка. Нет, не ребенка. У детей не бывает щетинистого, дубленого северными ветрами лица, на котором был отпечаток множества ходок на воркутинские зону. Голова, слишком крупная для детского тела, приподнялась и губы, мерзко ухмыльнувшись, выпустили струю сигаретного дыма: