Холодные близнецы

– Когда Кирсти сделала свое признание, я испугался. Реально. Кирсти собиралась сказать все матери, и друзьям, и учителям, и соседям… А состояние ее мамочки тогда отличалось крайней нестабильностью, и ей нельзя было такое слышать. А еще Кирсти собиралась идти сдаваться в полицию – настолько ей было горько и стыдно. Моя дочь сломалась. А я запаниковал.

– Почему?

– А что будет, если на шестилетнего ребенка повесят обвинение в убийстве? Что тогда предпринимает полиция? Будут ли они что-нибудь делать с ребенком? Или сразу – все по-взрослому? Начнут ли расследование? Полагаю, что да. А против нее – неопровержимые улики. Поэтому я был вынужден проявить хитрость, чтобы она молчала. Я постарался успокоить Кирсти, постараться разуверить ее в содеянном.

– И…?

– Короче, я сделал все, что мог. Велел ей перестать винить себя. Сказал, что не надо мне ничего говорить, и я не хочу об этом слышать. Дескать, никому даже не стоит об этом знать. И еще я говорил ей, что Лидия на самом деле не умерла.

– Чего?

– Я ей объяснил, что когда люди умирают, они попадают в рай, но какая-то их частичка навсегда остается с нами. Мол, Лидия в больнице очнулась, а значит, она тогда возвратилась ненадолго. Я дал ей любимую игрушку Лидии – будешь смотреть, играть и вспоминать сестренку, и она все время будет жить! Я ей сказал, что близнецы – уникальны, и они не умирают, потому что они – как один человек… И если кто-то из пары жив, то, конечно, живы оба. Я размыл ее самоидентификацию – внушал ей, что с ней, с Кирсти, всегда останется Лидия – ведь они близняшки, и теперь-то она сможет запросто жить за двоих. И еще я просил ее хранить все в секрете, поскольку это – наша общая тайна, и она должна помалкивать. – Энгус откинулся на стуле. – Джош, я дико испугался, что она выложит первому встречному правду, и наша семья распадется – раз и навсегда.

Энгус взглянул в темноту – туда, где вырисовывался силуэт друга, и произнес:

– Вообрази такую картину: моя дочь идет к маме, к деду, к бабушке, к учителям, друзьям… и говорит: «Помогите мне, я убийца, я убила родную сестру». И нам всем крышка. Беду с Лидией мы пережили, но этого явно не сможем. Никак. Клянусь.

Дверь паба внезапно распахнулась, кто-то подвыпивший спустился с крыльца и растворился в ночи.

Джош подождал немного и уточнил:

– То есть, ты ее запутал, сказав ей, что она – и Кирсти, и Лидия. И теперь она думает, что она Лидия.

– Да. Тогда мне нужно было ее отвлечь. Мой план сработал, но потом путаница в ее голове снова проявилась, и самым чудовищным образом – она решила, что она Лидия.

– Но она – Кирсти?

– Да.

– А крик?

– Да просто крик. Он ничего не доказывает.

– А собака? Бини?

– Если один из близнецов погиб, то животные начинают общаться с другим близнецом уже не так, как раньше. Они хотят их защитить, словно чувствуют опасность. Когда это случилось, пес был с близнецами. И с тех пор его поведение напрочь изменилось. Все, конечно, похоже на бред сумасшедшего, но это не так.

– То есть, на самом деле Лидия – вовсе не Лидия, а Кирсти.

– Да.

– Ну, ты даешь! – вырвалось у Джоша. – Тебе известно, что это ложь, но ты все равно продолжаешь притворяться? Ты даже позволил своей жене устроить похороны Кирсти! – его голос резко прозвучал в морозном воздухе. – Гас, ответь мне честно, как ты живешь? Это же кошмар наяву!

– Как я живу? – переспросил Энгус. – Да мне ничего другого не остается! Я никому не могу правду сказать – только тебе! Если я даже намекну Саре, у нее моментально съедет крыша – и к чему это приведет? Она возненавидит свою – теперь уже единственную дочь! А почему бы не поиграть в Лидию, если нам всем от этого лучше? Пусть мама получит свою любимицу обратно. Сейчас хотя бы, – Энгус обреченно вздохнул. – Кстати, я кое-что забыл – в последние дни я иногда сам всерьез думаю, что это Лидия. Девочка ведет себя прямо как Лидия. Иногда такое случается с близнецами, когда кто-то из них погибает. А теперь догадайся, в чем фишка, Джош? Пойми меня! Как мне жить, если одна моя дочь, возможно, убила другую? Но я не знаю, как все было на самом деле. Ничего еще окончательно не выяснено.

– Но Кирсти еще здесь. Внутри личности Лидии.

– Да.

– Закрыта внутри Лидии и ломится, чтобы ее услышали снаружи.

– Да.

– Просто катастрофа, – подытожил Джош.

Энгус кивнул. Он чувствовал себя опустошенным и донельзя измотанным. Но одновременно с этим на него снизошло облегчение. Он поделился своим горем, и ему стало лучше. Проблемы семьи Муркрофт не исчезли, и оставалась еще глубоко запрятанная правда – его собственная вина, соучастие Сары и ее ответственность за происшедшее. Вещи, которых он не мог рассказать абсолютно никому.

За проливом моргнул маяк. Энгус подумал о своей неполной разбитой семье в белом домике на острове Торран. Его желание отомстить никуда не делось. Его ребенок умер, и осознание несправедливости сжигало Энгуса изнутри.

16