Холодные близнецы

Неожиданно он снова увидел смазанное движущееся пятно во тьме. Оно двигалось быстро и странно – то влево, то вправо, лавируя под ветром. На ребенка не похоже. На собаку, что ли, смахивает? Неужто Бини? Движение прекратилось. Пятнышко пропало.

С мучительным трудом Энгус забрался на валун, но туман оказался еще плотнее.

Чем бы оно ни было, оно исчезло. Но теперь ему подсвечивало путь мерцание маяка. Энгус собрался с силами, взбежал по дамбе, грязь уступила место камням и гальке. Ветер настойчиво и упрямо дул ему в лицо, дождь лил как из ведра, но луч маяка каждые девять секунд подсвечивал Энгусу дорогу.

Вперед, вперед, вперед.

Да. Он был на острове. В доме горел тусклый свет. В их с Сарой спальне?

Энгус сгорбился и потащился по дорожке. Дверь кухни оказалась распахнута, истерически хлопала и скрипела.

Почему Сара не заперла дом? В такой шторм?

Он перешагнул через порог и ввалился на кухню, а затем побежал в столовую. Вода была везде. Подсветив фонариком, он понял, что к чему. В потолке столовой зияла дыра с рваными краями, и оттуда торчала деревянная балка.

– Кирсти?

Он пытался перекричать ураган:

– Кирсти! Сара! Лидия! Это я!

Ответа не последовало. Дом совершенно пуст. Они ушли, что ли? И это все объясняет. Значит, он и впрямь видел Сару и Лидию на грязевых полях? Получается, он только что разминулся с женой и дочерью?

– Лидия! – в последний раз попытался он. – Сара!

И снова нет ответа. А что в спальне? Именно там горел свет. Энгус открыл ногой дверь спальни. Кровать. Стул. На стене висит распятие, и поднял руку нарисованный шотландский вождь.

В комнате тоже пусто. Свет горел, на разобранной постели мелькали тени. Здесь явно собирались впопыхах.

Он потерял их. Они обе могли погибнуть, увязнуть в трясине.

И вдруг он услышал голос. Из дальнего конца дома на Торране.

– Я тут!

28 Шесть месяцев спустя

Нынче первый теплый летний день. Весна выдалась мокрая – постоянно моросил мелкий дождь, а небо было пасмурное. Но теперь сам воздух будто сверкает, и горы Нойдарта ярко сияют на другой стороне пролива.

Сгурр-ан-Фуаран, Сгурр Мор, Фрух Бэнь.

Когда мы подплываем к Торрану, я смотрю на маяк. Джош и Молли сказали мне, что недавно отремонтировали ограждение. Повсюду царят признаки и других строительных работ: на песке лежат штабеля кирпича и досок, рядом стоят тачки. Но строителей нет – сегодня выходной.

Новая моторка аккуратно причаливает к берегу. Я протягиваю руку, но Кирсти говорит:

– Не надо, я сама.

Она выбирается из лодки, мы шагаем по дорожке через вереск и открываем кухонную дверь.

Меня встречает легкое дуновение. Дом словно дышит. Он вроде бы ждал меня, затаив дыхание.

Но это лишь мои иллюзии. Сквозняк идет из дыры в крыше – она создает аэродинамическую трубу. Тонкое место стало еще тоньше: заброшенный дом вернул все на свои места.

– Холодно, – заявляет Кирсти.

Она права. Сейчас тепло, но жилище на Торране до сих пор не прогрелось.

Мы вместе направляемся в столовую. Большинство работ пока ведутся снаружи, а внутри все почти такое же, как в ту ночь. Комната похожа на разбитый корабль – балка, пробившая потолок, торчит, как кость при сложном переломе. Кирсти вертит головой:

– Ну и беспорядок!

Это моя третья или четвертая поездка сюда после шторма. Против воли. Моими стараниями травмы прошлого остались позади, но вылазки на остров опять вздымают их откуда-то со дна. Дом на Торране напрягает меня, и я не могу оставаться здесь дольше часа.

Память о финальном марше сквозь дикий ураган никогда не потускнеет.

– А чего мы ждем?

Кирсти в нетерпении дергает меня за рукав. Я улыбаюсь, чтобы скрыть волнение:

– Ничего, милая, ничегошеньки. Пойди, собери свои игрушки. Мы тут, пожалуй, в последний раз.

Она убегает в холл.

А я толкаю дверь в гостиную, пытаясь прогнать тоску и страх. Надо быть ответственным отцом. Единственным родителем. Это теперь моя работа.

Мы продадим остров, когда закончим ремонт.

Джош и Молли давно нашли покупателя для своего участка в Токавейге и вложили вырученные деньги в Торран, что позволило нам довести домик смотрителя маяка до ума. Половина здания пойдет под снос – по иронии судьбы хибара, получив повреждения, утратила исторический статус. К следующему году строители должны закончить. Мы надеемся выручить как минимум два миллиона и разделить их поровну.

Мы с Кирсти будем финансово обеспечены, и проблемы с деньгами, в принципе, исчезнут. Навсегда.

Ветер посвистывает в дыре, и дом что-то тихо шепчет. Я быстро прохожу в главную спальню – ту, где «адмиральская кровать», и смотрю в зеркало. Оно там еще висит, и на то есть уважительная причина – я не хочу брать его с собой. Оно хранит слишком много тревожных и печальных отражений тех трагических недель.

Сколько же мы видели ложных отражений за месяц, который прожили на Торране! Совращение малолетних, убийство и прочая многократно отраженная ложь. А может, нас подвела прозрачность – мы видели одного ребенка сквозь другого, но нечетко и искаженно, словно таращились сквозь кусок льда.