Холодные дни

Ну да, со мной остается, разумеется, Ширра, от которого при всем желании не удастся сбежать. А еще — его риалл и жутковатая цепочка из загадочного черного серебра, которую я клятвенно пообещала починить. Остается также открытым вопрос с гномами, которых еще надо отыскать, и с эльфами, что уперлись, как коза на веревке, наотрез отказавшись покидать мое сомнительное общество. Даже мои способности их, видишь ли, не смутили — когти не отпугнули, двойственная физиономия не смутила, бледная до синевы кожа не отвратила, а крупные черные глаза, умеющие в лунные ночи наливаться настоящим серебром, с их точки зрения вовсе — краса неописуемая.

Ненормальные.

Одно хорошо — подвоха от них ждать не надо: с того дня, как увидели Ширру, ведут себя поблагороднее некоторых господ. Прямо загляденье. И вежливые стали, аж жуть. Правда, всегда зеленые, будто стручки гороха, но зато аккуратные до невозможности, завзятые чистюли, у которых никогда не увидишь толстого слоя грязи на сапогах или недельной щетины (она, как говорят, вообще никогда не посягает на эльфийские румяные щечки). И это, в общем-то, приятно. Дорогу к Мглистым Горам они, как выяснилось, тоже отлично знают. С гномами, кстати, пообещали свести, едва появится такая возможность, а это — огромный плюс в моем скользком положении. Мимо фортов Патрулей, опять же, проведут, что тоже немаловажно. И уже хотя бы ради этого стоит смириться с присутствием их симпатичных мордашек, не смотря на прошлые обиды, потому что без веского слова остроухих в тех самых фортах меня вряд ли пропустят через Границу, отделяющую негостеприимные окраины Симпала от засилья нежити, в Мертвые Пустоши. А Ширру — тем более. А Граница дюже крепкая, охраняется ОЧЕНЬ хорошо. Так что, думаю, я не зря согласилась на их компанию.

Другой вопрос, что мне стало неожиданно тоскливо от мысли от скором расставании с недолгими попутчиками. Ведь привязалась к ним, прикипела душой, хотя отлично понимаю, что не надо было. А поди ж ты — тяжко сознавать, что завтра мы навсегда расстанемся и я с большой долей вероятности больше никогда их не увижу. Ни Брегола, ни Леха, ни Зиты с Лукой, ни болтливого наглеца Янека, ни молчаливых зиггцев, ни сварливых братцев-северян… э-эх! Если бы все сложилось иначе! Если бы не оберон! Если бы не моя невезучая судьба! А то осталась бы здесь, рядом с ними, нашла бы достойное занятие, в кои-то веки начала бы примерный и благопристойный образ жизни, забыв о рыжей Ведьме и всем остальном…

Я тихо вздохнула и тоскливо уставилась в окно, за которым снова начинало смеркаться. Глупо, да? Я ведь целый день потратила на сборы, прикупила припасов, сменила одежду, отыскала новые сапоги, тщательно выпотрошила походный мешок, по крупицам впихивая в него то необходимое, что могло бы понадобиться. Шиалл был так любезен, что самолично нашел для меня смирную, но выносливую лошадку, способную дотащить мою бренную тушку до самых гор, сторговал сбрую для нее и даже деньги порывался отдать из собственных запасов, но тут уж моя гордость взыграла и, взвившись до небес, отвесила ему сочную словесную оплеуху. Потому что я, как ни парадоксально, пока могла за себя заплатить и терпеть ненужную опеку ни от кого не была намерена. Особенно тогда, когда Брегол все-таки продал шкуру проклятого водного дракона и честно отдал мне половину вырученной суммы, которой, к слову сказать, вполне хватило бы, чтобы прикупить в Кроголине не самую плохую таверну Второго Круга. Так что на некоторое время я могла не беспокоиться о деньгах, и это, признаться, было весьма кстати: не думаю, что гномы согласятся заниматься цепочкой Ширры за бесплатно. И уж если моих сбережений на это не хватит, тогда и буду думать, где взять еще. Но до тех пор никакие распрекрасные эльфы не смеют рассчитывать на то, что я позволю им взять себя на содержание: не дошла я еще до такого позора, пусть не надеются.