Холодные глаза

Я последовал было за ним, но в ту же секунду замер. Ноги застыли, будто прибитые гвоздями к полу. Я вцепился в фотоаппарат и, боясь моргнуть, уставился на лестницу, ведущую на второй этаж. По ней стекал уже подсыхающий ручеек крови, собравшийся в небольшую лужицу в коридоре. Я медленно поднял глаза в поисках его истока и увидел длинные каштановые волосы, струящиеся вслед за багровым ручейком. Девушка, на вид лет семнадцати, лежала на ступеньках и, если бы не застрявшее между балясинами плечо, вероятно, скатилась бы вниз. Это первое, о чем я подумал: «А почему она лежит на лестнице? Разве она не должна оказаться внизу, если ее чем-то ударили, судя по открытой ране на макушке? Она должна была упасть и оказаться почти у моих ног. Ах, плечо, вот в чем дело». Через пару секунд я осознал, что это не фильм и я смотрю на тело девушки, которая еще недавно была жива. Ее пустые глаза глядели на вход, почти на меня, но в них не было жизни. Я будто ждал, что она сейчас моргнет и с криком вскочит, расплываясь в улыбке, а все находящиеся в доме полицейские начнут надо мной смеяться, но секунды шли, а она не двигалась, глаза не мигали, и я тоже просто стоял.

В реальность меня вернули слова Заура:

– Ее потом. Аккуратно, телефон. – Он указал мне на телефон, очевидно, принадлежавший этой девушке, который лежал на полу рядом со мной.

Затем мы вошли в гостиную. Наверное, это был первый раз в жизни, когда я действовал, четко следуя командам. Я не знал, как реагировать на увиденное, я будто укрылся куда-то внутрь себя и позволил внешним обстоятельствам давать команды моему телу, а оно слушалось, пока я прятался где-то в уголочке своего сознания. Это происходило не со мной. Я был в другом месте: в машине, за рабочим столом, в родительском доме – где угодно, но не тут. А Заур говорил: «Иди», и тело мое шло, он говорил: «Заверни», я заворачивал, он говорил: «Фоткай», и я нажимал на кнопку на фотоаппарате.

– Вот, начни с него.

Мы оказались в гостиной. Стулья и посуда валялись на полу.

– Поснимай сперва его, потом все вокруг. Аккуратно, следы. – Заур отдавал мне команды, указывая на все интересные детали, а еще на пол, на котором я заметил явные кровавые следы, ведущие из гостиной туда, в коридор, к следующей жертве – девочке на лестнице.

Я прошел в конец гостиной.

– За диваном, – подсказал Заур, но мне не нужно было подсказок, потому что я уже увидел мужскую ногу в белом носке и в штанине спортивных брюк. Белый носок, само собой, уже не был белым.

Следователь, скорее для себя, чем для меня, прокомментировал:

– Тут все началось… Походу, они тут разговаривали…

Завернув за диван, я увидел не совсем то, чего ожидал. Это было кровавое месиво. Тело со множеством колотых ран, в луже крови. Я не сразу понял, что и как снимать. Я просто видел красное пятно.

– Эй, – сказал Заур.

– А? Что? – спросил я, поднимая на него глаза.

– Я могу сам, скажи куда тыкать, – предложил он помощь.

– Нет, я сам. Нормально, – ответил я и как-то непроизвольно начал чересчур усердно фотографировать жертву. Крупные планы окровавленных рук, живота, на который приходилась большая часть ран, лицо. Хабиб был крупным мужчиной лет пятидесяти, весом, вероятно, чуть больше ста килограммов. По его широкой груди и крепким рукам с массивными трицепсами я решил, что он старался держать себя в форме. Пустые глаза его смотрели на мои ноги.

В гостиную вошел молодой полицейский.

– Заур Пашаевич!

– Что?

– На улице ситуация чуть поменялась. Местные устроили кипиш с одним из пэпээсников. Их разняли.

– И?

– Там, короче, чуть эмоции… – выдавливал из себя парень, мешая Зауру следить за моей работой. – Кажется, народ надо успокоить.

– Так идите и успокаивайте! Я тут при чем? – заорал он, а потом переключился на меня: – Так не нужно. Особо напрягаться не надо, слышишь? Ты просто сделай общие фотографии, и все. Четкие, понятные общие фотки сделай, и все, детали уже наши поснимают, когда приедут. Хорошо?

– Да, – бросил я за спину, хотя толком не услышал, что он сказал. Или услышал, но не понял. Я просто фотографировал убитого, потом диван, стол и в целом гостиную.

– Ты еще тут? Давай отсюда! – прогнал он бедолагу. – Закончил?

– Да.

– Потом он пошел сюда, – продолжил следователь проговаривать свою версию, глядя на кровавые отпечатки подошв на белом кафеле. Мы остановились у прохода в прихожую. – Тут его увидела Асият. Она бросила телефон и побежала вверх по лестнице, вместо того чтобы выбежать на улицу. Почему ты не выбежала? – спросил он у мертвой девочки, глядя то на нее, то на дверь. Он будто пытался встать на ее место. Подсчитать количество шагов до выхода.

Мне захотелось сказать ему, что она не может ответить на его вопрос, потому что мертва, но, наверное, он и сам это понимал, в отличие от меня.

Заур сказал:

– Давай, точно так же. На всякий случай телефон тоже.

– Да, – ответил я и принялся за работу. Начал с телефона, потом развернулся к девушке, которую он назвал Асият.

– Стой, – сказал вдруг Заур, будто я занимался разминированием бомбы.