Холодные игры

– Вот дурак-то! – с досадой сказал Гордеев. – Колода каменная!.. Да… А с прочим ты, я так понимаю, неплохо справился… И Машеньку мою очаровал. Как, впрочем, и еще полгорода… Чтоб теперь решить, я знать о тебе должен. Что ж тебя в Сибирь-то занесло? Да еще с деньгами? Признавайся честно, да не вздумай теперь юлить: откуда деньги? От кого бежал?

– Я думал здесь дело начать… Перспективы в свете того, о чем мы с вами по дороге в Екатеринбург беседовали… Я полностью разделяю… И… Вот… Честным трудом заработанные сбережения и… наследство вышло небольшое…

– Не врать!!! Не врать мне больше, мерзавец!!! На каторгу пойдешь! Своими руками удавлю! – Гордеев страшно побурел, выкатил глаза, рывком сдернул Сержа с дивана, так что ноги молодого человека на миг закачались в воздухе.

– Господи! Да расскажу я вам! – Кажется, Серж уж исчерпал кредит отпущенных ему на сегодня страхов. – Чего уж теперь. Уймитесь вы, а то вас сейчас удар хватит.

– Я тебя слушаю. – Гордеев отпустил Сержа, остался стоять, растирая грудь раскрытой ладонью. Дышал тяжело, с присвистом. – Но чтоб больше не вилял! А то пришибу насмерть ненароком, что потом дочери сказать… Да и исправнику лишняя маета…

Серж поморщился, расправил воротник, опустил задравшуюся штанину. Гордеев не торопил, думал о чем-то своем. Серж присел на диван, собрался с мыслями, вспоминая. Было уж все равно. Даже хотелось рассказать, как все случилось.

Аферу с прииском они с Антошей задумали в Москве. Такой уж это город – Москва, такой там народ. К чужим ласковый и простодушный, но уверенный при этом в собственной прожженной хитрости. Обмануть москвича до того легко, что даже совестно. Хотя что – совесть, когда деньги нужны. Серж, покинувший когда-то родную Инзу в уверенности, что мир сам собой падет к его ногам, давно успел избавиться от иллюзий. А у Карицкого иллюзий никогда и не было.

Короче, задумали и начинали вдвоем. Потом Антоша привел Ксаверия Дзениса, тихого, улыбчивого поляка, бывавшего якобы в Сибири и о тамошних делах осведомленного. (Серж не стал спрашивать, что этот тип там делал, – и так ясно!) Придумали название: «Золотой лебедь». Теперь вспомнить стыдно, а тогда казалось – звучит! Дзенис подтвердил, что встречал у енисейских приисков имена и покруче.

Заем в банке добывал Серж. Карицкий, как он сам презрительно выразился, умасливать чиновников не был приучен. И впрямь: хорош бы он был в кабинете управляющего – в своем черном балахоне, с нечесаной гривой и саркастической ухмылочкой. Моментально бы обратили внимание на печати в его бумагах, не далее как вчера изготовленные (пусть и очень искусно, Дзенис – мастер, ничего не скажешь!) при помощи пробки от кагора… Антоша взял на себя типографию, где напечатали билеты для вкладчиков: там у него был свой человек. Рекламой в прессе и обществе пришлось заниматься опять-таки Сержу.

Успех был колоссальный! Честно сказать, они такого и не ожидали. Карицкий неутомимо внушал Сержу, чтобы тот не относил его за счет своего обаяния: все дело, брат, в уникальной идее! Отдать сегодня рубль и получить через неделю сто – от таких условий не то что у рохли-москвича – у настоящего ушлого дельца помутится разум, и он вытрясет всю наличность из загашника! Все верно; только, во-первых, идея не такая уж и уникальная, а во-вторых – она, идея эта, принадлежала Сержу. Антоша как-то очень быстро об этом забыл.

В конце первой недели они честно выплатили вкладчикам обещанную тысячу процентов – весь банковский заем. Деньги возвратились тут же, увеличившись во много раз; билетов не хватило, пришлось допечатывать срочно, кое-как – уже без виньеток и видов мифического прииска, что красовались на первой партии. К концу четвертой недели капитал вырос настолько, что Серж понял: пора остановиться.

Антоша этого понимать не хотел. К тому же Сержу очень не нравились кое-какие словечки и взгляды, которые долетали к нему от Дзениса.

…А может, ничего и не было в этих словах и взглядах? Положа руку на сердце? Бросили-то не они его, а он их. Бросил, предал – какие существуют еще термины для совершенного им неблагородного деяния?

Ай, ладно, какое там благородство. Этот поляк его бы зарезал и получил удовольствие. Просто не успел. А Карицкий… Ну что – Карицкий? Можно, пожалуй, ручаться, что Антоша точно так же бы его кинул. Опять-таки не успел. Или это сейчас так кажется? Интеллигентские самооправдания?..

Честно сказать, Сержу помогла случайность. В то утро он не собирался заходить в контору. Он вообще там не светился: встретишь еще знакомых – и доказывай потом, что Сергей Алексеевич Дубравин и «Золотой лебедь» не имеют друг к другу отношения. Но тут – зашел. Случайность… Или интуиция? Там все было как обычно, только у Пети Коровина, беседующего с клиенткой, – слегка бледный вид. Этот Петя был славный мальчик с Остоженки, нанятый нарочно для общения с публикой. Он искренне верил, что служит у сибирских золотопромышленников, и сам покупал бы билетов на все жалованье, если б Серж и Антоша, жалея простака, ему не препятствовали.