Холодные мечты

Пока они обменивались еще парой вежливых фраз, Доминика разглядывала собеседницу адвоката. На ней были золотые сережки, золотые кольца, браслеты, бежевое платье, с бежевыми туфельками и тщательно уложенные локоны. Доминика долго не сводила с нее взгляда, и вдруг лицо блондинки стало меняться. Подбородок заострился, нос вытянулся в несколько раз, глаза расползлись на пол лица, волосы разлохматились, словно попав в поток буйного ветра. Туфли превратились в копыта, серьги в шипы, кольца в когти, тело обросло густыми бежевыми перьями.

Афанасий Афанасьевич любезничал с гигантской рогатой птицей.

Но этого не замечал никто из окружающих.

Доминика почувствовала, что теряет равновесие, ноги стали ватными и больше не держали ее.

– С вами все в порядке? – Афанасий Афанасьевич так сильно схватил ее за руку, что потом обязательно должен появиться синяк, и несколько раз встряхнул. – Если в ваши намерения входит упасть в обморок, то разумней всего это будет сделать возле дивана, или, по крайней мере, на мягком ковре, но уж никак не здесь. Мраморные полы наша гордость, но я нахожу неразумным биться об них головой.

– Со мной все в порядке! – пробормотала Доминика. И бросила взгляд на собеседницу адвоката, та снова выглядело сногсшибательной красавицей, и растеряно улыбаясь, терла свое запястье с браслетами. – В полном порядке.

– Вы напугали меня, милая, – сказала блондинка. – Ну, если все в порядке, то мне пора лететь.

– Безмерно счастлив был видеть вас, – попрощался Афанасий Афанасьевич, и обратился к Доминике. – Приношу свои извинения. Это моя вина, вероятно, следовало накормить вас обедом, чтобы от голода не кружилась голова.

Доминика еще несколько раз обернулась, но видела лишь блондинку в бежевом, которая пробиралась через поток других посетителей, таких же уверенных и красивых.

– Мне показалось, что она… – Доминика умолкла, боясь выставить себя на посмешище.

– Полностью с вами согласен, чего только не покажется, если падает уровень сахара в крови, – тут же заверил Афанасий Афанасьевич. – И примите мои бесконечные извинения за то, что обед задерживается. Но как говорится, сначала дела, потом трапеза.

– Да, дела, конечно. – Доминика за один сегодняшний день испытала едва ли не больше потрясений, чем за всю предыдущую жизнь. В общем, она была готова поверить и в падение уровня сахара, и в то, что адвокат разговаривал с гигантской птицей. В свете всех событий оба эти явления казались одинаково возможными… или невозможными.

– Прошу вас, проследуем в личную зону. Там никогда не бывает никого лишнего.

Доминика следом за адвокатом прошла мимо нескольких лифтов и замерла возле последнего, с зеркальными дверями, а вместо кнопки вызова красовался электронный замок. Адвокат извлек из кармана ручку, ту самую, которую уже демонстрировал в Зеленозеленске. Стоило лишь преподнести ее к электронному замку, как двери раскрылись.

Чудесный зеркальный лифт, украшенный живыми цветами взлетел вверх. Взлетел так стремительно, что сердце провалилось в пятки, и уже оттуда выстукивало тревожную дробь. Подобную дроби барабана, отбивающего походный марш.

И двери вновь растворились.

Доминике показалось, что она попала в музей, тот самый музей, в который они однажды ездили еще в 7 классе на экскурсию в другой город. И на эту поездку, по словам матери, пришлось выложить последние денежки, но Доминика ничуть не жалела, когда потом отрабатывала эти самые денежки в холодных цехах овощебазы. Именно тогда в музее она впервые столкнулась с роскошью, именно тогда она поняла, в какой нищете живет, и именно тогда начала задумываться над тем, как это изменить. Впрочем, нет, тот музей выглядел не настолько шикарно.

Внутренние помещения Империи скрывались за элегантными дверями красного дерева и матированного стекла. Они с адвокатом дошли до холла. На выставленную стильную мебель, страшно было даже смотреть, не говоря уж о том, чтобы попытаться сесть в одно из кожаных кресел.

– Знакомьтесь, Доминика Крысалицкая, – объявил Афанасий Афанасьевич.

Доминика дернулась, ужасно удивленная тем, что сразу не заметила длинного тощего парня с взлохмаченными темно-русыми волосами и криво торчащими зубами, будто он специально оттягивал их в разные стороны. На его зеленом свитере был изображен жираф. Жираф, выражением морды похожий на владельца свитера.

– Савелий Пепельмух, – представился он.

– Привет, – быстро ответила Доминика.

Из кресла поднялась девушка. Ее накрашенное лицо светилось от восторга. Она олицетворяла все то, чего никогда не было у Доминики – стиль, красоту и ухоженность. На ней красовались узкие брюки и белая маечка. Маечка, не доходившая до верхнего края брюк. Ее длинные черные как смоль волосы красивыми волнами спадали на плечи. Ногти на руках и ногах были покрыты розовым лаком. Открытые туфли на небольшом каблучке, со стразами, выложенными в форме сердечек.

– Анжела Тенина, – представил ее Афанасий Афанасьевич.

– Я рада тебя видеть. О, это так прекрасно! – сияя улыбкой, сказала Анжела.