Холодные медные слёзы. Седая оловянная печаль. Книги 3-4

Не твое дело судить его, Гаррет, одернул я себя.

Но потом напомнил себе, что именно этим, восстановлением справедливости, я и занят в данный момент.

Кто-то постучал в дверь. Я так и не успел решить, имею ли право осуждать генерала, а он, видимо, собирался оправдываться.

— Войдите.

Деллвуд открыл дверь.

— Мистер Тарп хочет видеть мистера Гаррета.

Генерал посмотрел на меня. Я пояснил:

— Это человек, которому я поручил заняться поиском пропавших вещей.

— Приведи его, Деллвуд.

Деллвуд закрыл дверь.

— Сюда? — удивился я.

— Вы опасаетесь, что он скажет что-нибудь не предназначенное для моих ушей?

— Нет. Я просто не хочу беспокоить вас.

— Ничего страшного.

Старый черт хочет развлечься. Не больно ему интересно, что расскажет Плоскомордый — просто одному неохота сидеть.

— Мистер Гаррет, не затруднит ли вас подбросить дров в камин?

Проклятие, а я-то надеялся, он не заметит, что пламя стало не таким вулканическим. Похоже, единственным занятием Кида было поддержание огня.

Появился Плоскомордый с вещевым мешком. Двигался он с изяществом пещерного медведя; в его лапище здоровенный мешок казался дамской сумочкой. Деллвуд, похоже, немного оробел. На старика мой приятель тоже произвел впечатление.

— Покажите его кухарке, — пошутил он. — Ей не устоять.

Первая потуга сострить за время моего присутствия в доме.

— Вы свободны, Деллвуд.

Деллвуд вышел. Плоскомордый отер пот со лба.

— Что за черт, почему ты не откроешь это проклятое окно? А где твой старичок?

— Ну-ну, повежливей.

— Ладно.

— Что у тебя?

Приезд Плоскомордого меня удивил. Не такие он получил деньги, чтоб чересчур усердствовать.

— Похоже, я нашел кое-что из украденного.

Он вывалил содержимое сумки на письменный стол. Серебряные подсвечники. Не вздорожай серебро в последнее время, они не представляли бы особой ценности.

— Это ваши вещи, генерал? — спросил я.

— Проверьте подставки. Если вещи принадлежат нашей семье, внизу должно быть клеймо в виде морского конька.

Я посмотрел. В самом деле, морские коньки.

— Вот и зацепка. Как они к тебе попали, Плоскомордый?

У Плоскомордого, когда он разговаривает, голос почему-то становится неестественно — для его габаритов — писклявым.

— Вчера вечером у Морли в ресторане потолковал с парнями, — поведал он. — Они жаловались, что дела плохи. Посидели, поболтали о том о сем, ну знаешь, как это бывает. Потом один из парней спросил, назначено ли вознаграждение за эти вещи. Морли мне о вознаграждении ничего не сказал. Ну я так и говорю: «Может да, может нет, а ты что-нибудь знаешь?»

— Нельзя ли покороче?

— Оказалось, он знает кое-кого из скупщиков, которых я не знаю. Они иностранцы. Сегодня утром я наведался к одному. И сразу же напал на эти подсвечники. Немного поговорили, я ему пригрозил, он в долгу не остался. Я намекнул, что он вроде бы ни с кем из воротил не связан, а я, так уж случилось, лично знаком с самим Чодо. Не хочешь ли, говорю, уладить это дельце? А он вдруг стал такой покладистый. Короче, одолжил мне подсвечники, но я обещал вернуть их.

Значит, так он и сделает. Если же генерал попытается заграбастать свое добро, Плоскомордый пойдет напролом — он свое слово держит.

— Ладно, получишь назад. Скупщик может опознать вора?

— Все вещи куплены оптом, у другого иностранца. Мой знакомый готов продать его имя.

— Вы следите, генерал?

— Я понял так — тот скупщик краденого купил подсвечники у другого скупщика. За определенную мзду первый готов выдать второго.

— Все так.

— Выбейте из него это имя.

— Не годится, генерал. Он предлагает честную сделку, и мы должны ответить тем же.

— Вести переговоры с преступниками, как с порядочными людьми?

— Вы всю жизнь провели с бандитами с Холма. Но вы же не брыкались и играли по их правилам. Сейчас у нас есть зацепка. Мы можем сегодня же покончить с делом о воровстве. Плоскомордый, сколько он хочет?

Я привык просчитывать несколько ходов вперед. Скупщик краденого без связей? Ему понадобятся друзья. Его бы приласкать, приручить — в один прекрасный день он может оказаться полезным. Если останется жив. Никто не боится скупщиков краденого, но Морли Дотса и Чодо Контагью боятся все, Плоскомордый назвал цену, она оказалась невысокой.

— Выгодная сделка, соглашайтесь, генерал. Подумайте, насколько больше вы можете потерять, пожадничав из-за нескольких монет?

— Возьмите у Деллвуда: казной заведует он.

Генерал изрядно поднадоел мне, и я ухватился за возможность покинуть его общество.

— Я позабочусь об этом, сэр.

Наверное, Стэнтнор почувствовал мое нетерпение, он промолчал, но на лице его отразилась боль.

Я никогда раньше не видел такого выражения на лицах стариков, я мало имел с ними дела. Но так же выглядят дети, когда понимают, что взрослым некогда возиться с ними.

У меня защемило сердце. Я ведь считал себя славным парнем, а сейчас почувствовал себя виноватым. И откуда только берется это отвратительное чувство? Вот почему я завидую Морли: он-то никогда не чувствует вины. Он делает что хочет или что должен и недоумевает, чего мы волнуемся, почему порой так нелепо ведем себя?

23

— Старик плохо выглядит, — заметил Плоскомордый. — Что с ним?