Холодные медные слёзы. Седая оловянная печаль. Книги 3-4

Там не было зазывалы. Не было вывески. Туда не ломились толпой посетители. За все время, что мы сидели на скамейке, в дом вошли пятеро мужчин и одна женщина. Вышли четверо. Только у одного в манерах проскальзывала вороватость — отличительный признак клиента, который шагает навстречу приключению, подразумевающему какую-либо мерзость. Выходящие оттуда выглядели довольными и расслабленными, но не так, как выглядят люди, пресытившиеся сексуальными развлечениями.

— Как насчет вон того заведения? — Я показал рукой. — Знаешь его?

— Нет.

Меня обуяло любопытство. К нам приближался фонарщик, толкавший перед собой тележку с ароматными маслами. Он переходил от столба к столбу, забирался наверх, заправлял масло и зажигал разноцветные огни, придающие вечерам в Веселом Уголке атмосферу непристойного карнавала. Когда он остановился у фонарного столба в конце нашей скамейки, я открыл рот, чтобы спросить о доме, который меня заинтриговал.

Майя пихнула меня локтем в ребра;

— Моя очередь, помнишь?

Она встала.

Должно быть, они впитывают это с молоком матери. Я еще не встречал женщины, не способной запалить огонь, когда ей это нужно. Майя заворковала. Глаза фонарщика загорелись без помощи его спичек. Он кивнул. Майя коснулась его груди поверх сердца и пробежала кончиками пальцев по его куртке. Он ухмыльнулся и посмотрел на дом, привлекший мое внимание. Потом он увидел глухонемого зазывалу, смотрящего волком в нашу сторону.

Слова у фонарщика иссякли прежде, чем он успел открыть рот. Он поглупел на глазах.

— Меня это начинает раздражать, — сказал я Майе. — Пошли.

Я встал, взял ее за руку и направился к входу в примечательное здание.

Зазывала разгадал мое намерение и покинул свой пост. Он поскакал по улице и встал у меня на пути.

— Ты действуешь мне на нервы, дружок, — сообщил я ему. — Либо через две секунды ты отсюда уберешься, либо я переломаю тебе ноги.

Он ухмыльнулся. Глаза загорелись в предвкушении драки.

— Гаррет, сзади! — предупредила Майя.

Я оглянулся. К нам неспешно приближались аборигены. Я насчитал с полдюжины. Судя по их виду, они истомились в ожидании случая кого-нибудь отколошматить. Но за их спинами возникли мои ангелы, и стаю возглавлял Плоскомордый. А он единолично мог бы управиться со всей этой сворой.

— Убери копыто, или ты его лишишься, — ласково сказал я зазывале.

— Ну, ты сам напросился, парень. Возьмите его.

Плоскомордый столкнул парочку аборигенов головами. Клин опустил дубину еще на два кумпола. У зазывалы округлились глаза.

— Ну что, ты готов убраться? — спросил я.

— Гаррет, уймись! — крикнул Плоскомордый. — Ты здесь бунт устроишь.

У зазывалы глаза вылезли из орбит.

— Вы — тот Гаррет, который работает на Чодо? — Он посторонился. — Что ж вы раньше не сказали?

— Да, Гаррет, — прогремел Плоскомордый. — А ты какого черта молчал?

— Мне плевать, что там утверждает Чодо. Я на него не работаю. Я работаю на себя. — Я должен был прояснить этот пункт ради собственного душевного спокойствия.

— Понимаете, я не знал, что вы работаете на Чодо, — лепетал зазывала. — Тут всякие шляются. Я бы не стал вам мешать, если бы вы меня предупредили.

— Уймись. Я только хочу войти туда и посмотреть, что там творится.

— Вы спрашивали о какой-то белокурой сучке, — скулил зазывала. — Что вы хотите знать? Если я могу помочь…

Одновременно заговорил Плоскомордый:

— Я пришел сюда по поручению Морли. Ему нужно тебя повидать. Говорит, у него для тебя какие-то важные новости.

— Рад за Морли. Вы меня извините? — Я протиснулся мимо зазывалы и вошел в загадочный дом. Майя не отставала ни на шаг и держала рот на замке. Умная девочка.

38

Дверь была не заперта. Наверное, ее нельзя было запереть, поскольку она провисла. Внутри на расшатанном стуле сидел тощий старик и запихивал в печь сучья. Стояла такая жара, что можно было приготовить мясо на пару, но старик ворчал и жаловался на холод.

— Киньте на конторку, — проскрипел он, не потрудившись повернуть голову.

— Что?

Тут он оторвался от своего занятия и посмотрел на нас. Сначала на меня, потом на Майю. Его мохнатые белые брови поползли, извиваясь, к переносице.

— Вы вместе?

— Да.

— Ну, как знаете. Деньги ваши. Шесть марок серебром. В первый раз? Выберите любую кабинку с отдернутыми шторами. Если не понравится то, что вам досталось, можете один раз поменять кабинку. Если опять не потрафит, платите одну марку за каждый следующий переход, пока вас не зацепит.

Я выложил деньги. Он вернулся к прерванному занятию. Майя бросила на меня озадаченный взгляд. Я пожал плечами и шагнул к занавешенному дверному проему.

За ним открывался длинный коридор, с каждой стороны которого располагалось полдюжины ниш со шторами. Четыре шторы были задернуты. Мы прошлись туда и обратно. Я услышал приглушенные голоса за задернутыми шторами. Там, где шторы были раздвинуты, стоял стул и столик, упирающийся в стеклянную стенку. За стеклом царила темнота.

— Что это за место, Гаррет?

— Раз ты спрашиваешь, значит, тебе скорее всего здесь не место.