Холодные медные слёзы. Седая оловянная печаль. Книги 3-4

Я помог ему раздуть самомнение Дина и проводил до двери. Здесь я сел на крыльцо и стал смотреть ему вслед, пока он не исчез из виду.

4

Я крикнул Дину, чтобы притащил пива, и расположился на ступеньках — понаблюдать, как Природа колдует с красками. Заходящее солнце пыталось поджечь далекие высокие облака. С моря дул легкий бриз. Все располагало к безделью и довольству. Я не обращал внимания, что творится на улице, и заметил маленького человечка, лишь когда он со свойским видом пристроился рядом и протянул мне здоровенную медную бадью с пивом, которую он принес с собой.

Что еще за новости? Но он принес лучшее светлое пиво Вейдера. Не так уж часто меня им балуют.

Мой непрошеный благодетель, седой и морщинистый, был настоящим крохотулей. Глаза, расположенные на разном уровне, и желтые зубы свидетельствовали об изрядной доле нечеловеческой крови. Я его не знал. В этом не было ничего удивительного. Я не знаю кучу народу. Вопрос состоял в том, не относится ли он к числу тех, кого я предпочел бы не знать и дальше.

— Спасибо. Хорошее пиво.

— Господин Вейдер сказал, что вы его оцените.

Я как-то сделал для Вейдера одну безделицу — раскрутил семейную кражу драгоценностей, при этом умудрившись не облить особо грязью его детей, которые по уши увязли в деле. Чтобы отбить у них охоту к подобным игрушкам, старик взял меня на содержание. Если у меня нет развлечений получше, я ошиваюсь у пивовара и нагоняю страху на его домашних. Принимая в расчет размеры возможных потерь, я — дешевая страховка. Ибо содержание мое, увы, невелико.

— Это он послал вас ко мне?

Коротыш отобрал у меня бадью и с видом знатока отхлебнул пива.

— Я совершенно незнаком со многими аспектами мирской жизни, мистер Гаррет. Господин Вейдер утверждает, что вы — тот человек, который может мне помочь. При условии, как он выразился, если я сумею отодрать вашу ленивую задницу от стула.

Это похоже на Вейдера.

— Он лучше меня приспособлен к сложностям мирской жизни. — Еще бы! Вейдер начинал с нуля; теперь он крупнейший пивовар в Танфере, не говоря уж о десятке-другом прочих лакомых кусков, к которым он имеет касательство.

— Я пришел к такому же выводу.

Мы по очереди прикладывались к бадье, передавая ее друг другу.

— Я присматривался к вам. Похоже, вы идеально мне подходите. Но это и осложняет мне задачу нанять вас. У меня нет никаких рычагов воздействия на вас.

Был прекрасный мягкий вечер. Мне лень было даже пошевелиться.

— Вы купили пиво, дружище. Излагайте свое дело.

— Я рассчитывал на такую любезность с вашей стороны. Беда в том, что моя откровенность может сослужить мне плохую службу.

— Я никогда не треплюсь о делах. Это вредит бизнесу.

— Господин Вейдер отзывался с похвалой о вашей сдержанности.

— У него есть основания.

Мы снова по очереди хлебнули пива. Солнце неспешно катилось вниз. Коротыш посовещался сам с собой, прикидывая, действительно ли дела его так уж плохи.

Вероятно, хуже некуда. Сюда приходят, трижды подумав, но все равно жмутся, словно девицы на выданье.

— Меня зовут Магнус[2] Перидонт.

Я не побледнел. Не ахнул и не упал в обморок. Он был разочарован.

— Магнус? Так могут величать типа, который умер настолько давно, что все забыли, каким он был засранцем.

— Вы никогда не слышали обо мне?

Видно, это одно из тех имен, которые пишут на стенах сортиров и в прочих непотребных местах.

— Не припоминаю ничего похожего.

— Мой отец полагал, что мне суждено величие. Уверен, я его разочаровал. Меня знают также как Магистра Перидонта и Перидонтуса, Принцепса Олтодеории.

— Слыхал что-то краем уха. — Магистр — это редчайшее из сказочных чудовищ, маг и чародей, благословленный Церковью. Второй титул — в переводе на современный что-то вроде Князя Града Божьего. Это означает, что моего знакомца ждет на небесах теплая койка с выбитым на ней именем. Гарантия — стопроцентная. Церковные боссы сотворили из него святого прежде, чем он успел сыграть в ящик. Тысячу лет назад таким прозвищем наградили бы какого-нибудь закоренелого святого столпника во власянице. В наши дни оно скорее всего подразумевает, что перед его обладателем все накладывают от страха в штаны и стремятся откупиться всякими побрякушками. — Это что-то вроде Великого Инквизитора?

— Так меня тоже называют.

— Ну и влип же я с вами! — Об этом Перидонте я слыхал. Он был жутким сукиным сыном. Счастье еще, что мы живем в мире, где Церковь на ладан дышит. Она объединяет не больше десяти процентов человеческого населения Каренты. О представителях других рас речь не идет. Церковь утверждает, что души есть только у людей, а остальные — просто умные животные, способные подражать человеческой речи и манерам. Что приводит к ее умопомрачительной популярности среди умных животных.

— Вы напуганы? — спросил он.

— Скажем так: я не принимаю некоторые философские догматы Церкви. — Кстати, цивилизация эльфов старше нашей на тысячелетия. — Я и не знал, что господин Вейдер принадлежит к вашей пастве.

— Он у нас не на лучшем счету. Назовем его заблудшей овцой. Он согласился побеседовать со мной по просьбе супруги. Она наша сестра из мирян.