Холодные объятия

Его глаза встретились с моими, и что-то изменилось в его взгляде. Рваное дыхание вырывалось из моей груди, и она судорожно поднималась и опускалась. Рот не выглядел сердитым, но ураган собственных эмоций не позволял мне разобраться в его чувствах, и лишь когда его взгляд упал на мои губы и по лицу пробежали тени, я различила в его глазах… голод.

И пусть миллионы причин объясняют, почему это неправильно, но между нами протянулась незримая нить понимания, которую не разрубить вовек.

– Пожалуйста, – прошептала я.

Он скатился с меня и в мгновение ока оказался в другом углу лифта. Его глаза полыхали, когда он выпрямился.

Поднявшись на ноги, тяжело дыша, я снова нажала аварийную кнопку, и лифт поехал вниз. Он сделал шаг в мою сторону, но я замотала головой.

Рот сцепил руки.

– Лейла…

– Я что-то значила для тебя? – Уже не в первый раз я задавала этот вопрос, но сейчас… сейчас от ответа на него зависело очень многое. И когда он опять промолчал, я обреченно кивнула, подтверждая свои самые страшные догадки. Я прокашлялась, но горло все равно болело, когда я заговорила: – Больше не подходи ко мне.

Желваки на его скулах ходили ходуном.

– Это невозможно.

– Мне плевать, что для тебя возможно, а что нет. Подойдешь ко мне – пеняй на себя, – предупредила я. И тогда меня осенило. Бэмби. Сразу стало понятно, почему он приказал змее остаться со мной. Ведь это все равно, что установить чип GPS-навигатора, только в виде демонической татуировки. – Бэмби, слезай.

Рот широко раскрыл глаза.

– Лейла, это неразумно. Не делай этого. Бэмби – такая же часть тебя, как и меня.

– Мне больше не нужно ничего, что является частью тебя. – Я снова позвала змею, и она разлилась в воздухе, материализуясь между нами. – Иди к нему, – произнесла я голосом низким и дрожащим.

Бэмби склонила голову набок, изучая меня. Когда лифт остановился и открылись двери, она повернулась к Роту.

– Нет, – сказал он. – Лейла, я нужен тебе. Послушай…

– Держись от меня подальше. – Я вышла из лифта и, потянувшись к цепочке на шее, сорвала ее и швырнула к его ногам. – Просто держись от меня подальше.

Двери лифта плавно закрылись, оставляя в кабинке Рота и Бэмби, а я повернулась и выбежала из вестибюля в холодную ночь.

Зейн ждал меня, привалившись к капоту «Импалы». Он оттолкнулся от машины, когда увидел меня.

– Слава богу. Ты в порядке?

– Да. – Я сбавила шаг, оборачиваясь через плечо. Рот не вышел следом за мной. – Нам лучше поскорее уехать.

Вместо того чтобы задавать десятки вопросов, он распахнул передо мной пассажирскую дверцу, а потом поспешил сесть за руль. Но как только за ним закрылась дверца и ожил мотор, молчаливая передышка закончилась.

– Что случилось?

Я покачала головой, не зная, с чего начать.

– Дай мне минуту. – Подавшись вперед, я закрыла лицо руками.

Зейн положил руку на мое колено и вырулил со стоянки.

– Я с тобой.

Кивнув, я закрыла глаза. Это были единственные слова, сказанные за всю дорогу до дома. Что бы ни чувствовал Зейн, он знал, что сейчас не время подталкивать меня к откровенности. И это хорошо, потому что я действительно не знала, что сказать.

Честно говоря, я попросту онемела. Или, может быть, какая-то моя часть уже осмыслила и приняла истину, даже свыклась с ней, пока все эти дни я складывала два и два, но рана от предательства Рота оказалась слишком глубокой.

Он знал правду все это время, с тех пор как вернулся. Всякий раз, когда он говорил со мной, ему ничего не стоило все рассказать, особенно в момент нашей недавней близости. Он мог рассказать. Но, собственно, зачем ему это? Я доверяла ему. Как это ни глупо, но я доверяла ему, и, если бы он нашел железные доказательства моей причастности к происходящему, ему было бы легче подобраться ко мне.

Боже, я столько раз оставалась с ним наедине. В тот день, когда спускалась с ним в подвал дома на Палисайд, а потом в его квартире… Я содрогнулась. Он мог бы «позаботиться» обо мне в любой из таких моментов. И это больнее всего, черт возьми, потому что это было время честности между нами. Несмотря на то что он отверг меня, выбросил как отработанный материал, несмотря на то что в моей жизни появился Зейн и расцветил ее новыми красками, я все еще – в глубине души, в самых потаенных ее уголках – тосковала по Роту, и эти чувства были намертво впаяны в мое сердце.

Похоже, ничего не оставалось, кроме как напиться в стельку где-нибудь в укромном уголке. Ладно. Сейчас не до этого. Еще столько всего предстоит сделать. И для начала решить, что дальше? Меня снова сотрясла дрожь, и я вцепилась пальцами в волосы.

– Лейла?

При звуке его голоса я подняла голову, и до меня дошло, что мы уже сидим в гараже. Машина стояла с выключенным двигателем. Я даже не догадывалась, как долго мы здесь находимся, но холодный воздух уже просачивался в салон.

Я посмотрела на него и заметила, какой он бледный, хотя его взгляд оставался твердым.

– Давай зайдем в дом, – сказал он. – И там поговорим. Хорошо?

Дом встретил нас тишиной. В холле нам встретился Морис, который тащил в одну из гостиных горшок с пуансетией[58]. Мы поднялись наверх, и Зейн закрыл за нами дверь.