Холодные сердца

– Нельзя мне в лазарет… Враги хитры и коварны… Надо перехитрить их, надо их силком и на солнышко…

Видя, что происходит, Фёкл Антонович решился послать за доктором. Но ему помешали. В участок заявилась персона, которую меньше всего хотелось видеть. Предводитель посмотрел на вошедшего с откровенным неодобрением.

– Господин Ванзаров, что с вами? Что случилось? Что за вид?

Действительно, вид у чиновника полиции был лихой. Сорочка измята, брюки в складках, жилетка распахнута, галстук торчит из кармана, а шляпа еле держится на затылке. А на усатой физиономии цвела самодовольная, по мнению предводителя, улыбка.

– Все прекрасно! Чудесное утро, господа!

– Вы пьяны или на вас напали? – с надеждой спросил Фёкл Антонович.

– Нет, у меня была утренняя зарядка после бессонной ночи.

– Что у вас было?!

– Утренний моцион. При наших занятиях надо постоянно держать себя в тонусе. Не так ли, пристав?

– Господин Ванзаров… – предводитель был возмущен и, можно сказать, фраппирован, хотя таких слов не знал вовсе. – Мне кажется, вы обещали найти убийцу. Прошли сутки. Что вам удалось сделать? Что можете нам предъявить?

Метким броском Ванзаров отправил пиджак на спинку стула, уселся на другой и закинул ногу на ногу. Нагло закинул, как показалось предводителю.

– Могу описать, как было совершено убийство, – сказал он и добавил: – Если это, конечно, интересно. Пристав, вам это интересно? Наверно, уже и сами все знаете…

Пристав не ответил. Отблески пожара стали заметней.

– Прошу не отвлекаться, – потребовал Фёкл Антонович, не в силах скрыть неприязнь.

– Ни в коем случае! Итак… После известного скандала у Фомана Жарков возвращается домой в сопровождении своего друга Зайковского, более известного как Стася. Он ложится спать. Через некоторое время у него возникает мысль, которая пока мне неизвестна. Жарков идет в кладовку, надевает старые сапоги, берет штык и саперную лопатку, которые похитил на своем же заводе. Хватиться пропажи не успели, ревизии у них еще не было. Жарков отправляется на пляж, где его поджидают. Он получает удар по затылку и падает без чувств. Убийца надевает штык на палку, обломок которой хранит пристав, сажает Жаркова в шезлонг и закалывает насмерть. После чего лопаткой вскрывает живот и выворачивает внутренности. Штык остается в груди жертвы. Палку убийца разламывает пополам, одну половину выбрасывает, вторую роняет на песок. Лопатку забирает с собой. Свежей падалью лакомятся чайки и муравьи. Утром тело находит городовой. В результате чего малость повреждается в уме. Но в вашем городе с этим жить можно.

Фёкл Антонович прикрыл глаза ладошкой, как от большого переутомления.

– Боже мой… Какая это чудовищная…

– Что поделать.

– Какая это чудовищная глупость! Господин Ванзаров, я слышал о вас как о лучшем специалисте своего дела. И что же мы слышим? Дикие бредни!

– Ну уж нет, – вдруг подал голос пристав, словно его посетила счастливая догадка.

– Прошу молчать! – рявкнул Фёкл Антонович, окончательно растеряв любезность. – Родион Георгиевич, вы над нами насмехаетесь?

– И не думал, – ответил Ванзаров. – За исключением мелких деталей, все было так, как я описал. В этом нет ничего глупого или дикого. Так вам кажется потому, что нам не ясны истинные причины этих поступков.

– И вы утверждаете, что в этом бреду сможете найти убийцу?

– Без всякого сомнения. Впрочем… – Ванзаров поднялся. – Если мои методы вас не устраивают или я мешаю успехам вашей полиции, я уеду ближайшим поездом.

На языке предводителя так и вертелось: «скатертью дорога», но врожденное чувство опасности, которое не притупили годы размеренной жизни, отвело соблазн. Фёкл Антонович печально вздохнул, поменял выражение лица и улыбнулся сквозь печаль.

– Ах, милый Родион Георгиевич! Ну о чем вы говорите! Как можно! Только на вас вся надежда, правда, пристав? Но ведь душа не на месте. Убийца где-то рядом, а мы ничего не делаем.

– Можем сделать, – сказал Ванзаров.

– Что? Скажите! Научите!

– Сегодня с вечера надо поставить пост в доме Жаркова. Могут быть ценные гости.

– Людей не хватает, – совершенно трезво сказал пристав. – Все с ног валятся.

– Как хотите. Я предупредил. Кстати, пристав, откройте тайну: некий Усольцев ваш агент?

Пристав головой помотал так, будто отгонял наваждение.

– Сердечно благодарю. Я так и подумал. Имеется еще одно дельце.

– Все, что угодно! – согласился Фёкл Антонович с привычным очарованием.

– Необходимы образцы почерков всех чиновников, городовых и вообще всех, кого сможете достать. Включая вас и пристава. Лучше, чтобы они написали текст записки.

– Какой записки? – удивился предводитель.

– Той самой, про которую забыли мне сообщить.

Фёкл Антонович сдержался и не поскупился на новую улыбку.

– Родион Георгиевич, это абсурд. Я ручаюсь за себя и своих людей…

– Жаль. Расписки очень помогли бы.

– А вы-то сами что будете делать?

– Пойду переодеться, а затем отправлюсь искать убийцу, – ответил Ванзаров и покинул приемную часть в прекрасном настроении. Как показалось присутствующим.

Фёкл Антонович подождал, пока он удалился и не сможет подслушать, приблизился к столу и навис над приставом.