Холодные шесть тысяч

Десять комнат, десять шлюх, десять очередей на парковке. Компании нелегалов и сутенеры с секундомерами: пошел в баню — это мое время.

Наскоро сбитые лотки с провизией, за лотками — мамаситас[144] Бобы, пиво и тушеное мясо на пресной лепешке.

Жарища стояла жуткая. Шкворчали свиные котлеты. Кашляли и хрипели старые драндулеты работяг.

Двери то открывались, то закрывались. Уэйн мельком видел голых девушек с широко раздвинутыми ногами и грязные смятые простыни.

Очередь двигалась быстро — на трах выделялось по шесть минут. Вокруг крутились полицейские. Сутенеры выдавали им по баксу с каждого клиента.

Копы ели тушеное мясо и досматривали толпящихся в очереди. А также толкали контрабандный пенициллин. Уэйн присоединился к одной из очередей. На него пялились. Он в ответ показал фотки.

Что? Не знаем. Нечего тут делать негритосам.

Уэйн подошел к одной мамасите. Достал пятьдесят баксов и сказал на ломаном испанском: «Пива на всех!»

Она улыбнулась и раздала всем по бутылке «Лаки лагера» — и мексикашкам, и сутенерам, и копам. И похвалила Уэйна: какой славный гринго.

Уэйну зааплодировали. Мексикашки отбивали ладони, сутенеры приветственно махали сомбреро. Он снова достал фотки. Те пошли по рукам — во всех очередях их смотрели, мяли, передавали соседу. Наконец их вернули на место.

Какой-то коп толкнул Уэйна локтем:

— Я выгнал этого черномазого из города месяца три назад. Он пытался торговать белыми девочками, а это мне очень не понравилось.

У Уэйна поползли мурашки. Коп постучал по зубам ногтем.

— Слышал, он общался с черномазым по прозвищу Король Артур. Он держит пидор-бар где-то во Фресно.

Лаунж-кафе «Манеж» располагалось на первом этаже жилого дома. В не самом престижном районе.

Уэйн поехал во Фресно. Спрашивал у каждого встречного и поперечного и наконец нашел. Вдобавок понаслушался: паршивое заведение — рассадник триппера — бойтесь Короля Артура!

Это жуткий трансвестит. Он родился на Гаити. Во всяком случае, где-то в Вест-Индии точно. Он носит корону. Это трансвестит. Гермафродит.

Уэйн вошел внутрь. Интерьерчик тот еще — кельтские легенды плюс пидорские блестки.

Обитые бархатом стены. Пурпурные портьеры и усеянные заклепками «рыцарские латы». Бар и столики с диванчиками вдоль стен обтянуты розовой искусственной кожей.

Кто-то врубил музыкальный автомат. Оттуда полился голос Мела Торме. Завсегдатаи оживились. На Уэйна стали поглядывать и восторженно цокать языками.

Клиенты в основном цветные — активные педики и трансвеститы.

Вот он, Король. Сидит за столиком. В короне. И явно повидал виды: шрамы, уши как капустные листья, следы от избиения куском трубы, обмотанной колючей проволокой.

Уэйн подошел к нему и присел рядом. Король посасывал ликер со льдом.

— Слишком высокомерный для здешнего копа и слишком грубый, чтобы быть кем-то еще.

Музыкальный автомат подрагивал. Уэйн протянул руку и вырубил провод из сети.

— Мои деньги — твоя информация.

Король постучал пальцем по короне. Такие делались для школьных спектаклей — стразы и олово.

— Я тут подумал. И сделал вывод: полицейские требуют и не платят.

Король говорил воркующее, журчаще и скользяще. Мимо промелькнули, покачивая бедрами, два педика. Один захихикал, второй помахал им.

Уэйн сказал:

— Я был копом.

— Тьфу на тебя, глупый дикарь. А то я сам не вижу.

Уэйн достал пачку денег и помахал ею. Осветил деньги настольной лампой.

— Уэнделл Дерфи. Мне известно, что ты с ним знаком.

Тот постучал по своей игрушечной короне:

— Мне пришло видение… да… так и есть… ты — тот несчастный, чью жену убил Уэнделл.

Кто-то врубил автомат. Заиграла песня Кей Старр. Уэйн снова потянулся и выдернул шнур. Какой-то педик ухватил его руку и почесал ладонь, пакостно и похотливо хихикнув.

Уэйн отдернул руку. Педики захихикали и потянулись прочь. При этом не забывая строить Уэйну глазки. И осыпать его воздушными поцелуями.

Уэйн вытер руку. Король рассмеялся. Король фыркнул.

— Мы коротко познакомились с Уэнделлом несколько месяцев назад. Я купил у него пару девочек.

— И?

— И бейкерсфильдские копы запретили мне заниматься моим ремеслом на их территории.

— И?

— И Уэнделл никак не мог придумать себе прозвище, чтобы его знали как сутенера. Я предложил вариант Кассиус Кул — ему понравилось, и он стал так зваться.

— Продолжай. Я вижу — это еще не все.

Король снова постучал по своей короне:

— Я вижу… да… ты убиваешь трех безоружных негров и… да… Уэнделл довел твою жену до оргазма, прежде чем убить.

Уэйн достал пушку. Поднял ее. Взвел курок. Услышал отзвуки. И такие же щелчки курков.

Огляделся. Увидел педиков с пушками. И понял: это будет сущим самоубийством.

— Уэнделл стал мухлевать при игре в кости, и ему настоятельно порекомендовали покинуть Бейкерсфильд. Слышал, что он собирался в Эл-Эй.

Оглянувшись, Уэйн увидел педиков с пушками, недвусмысленно смотревших прямо на него.

Король рассмеялся:

— Пора тебе вырасти, дитя мое. Ты не можешь взять и убить всех ниггеров.

83. (Сайгон, 20 августа 1965 года)

Пит сказал:

— Уэйн снял несколько скальпов.