Холодные шесть тысяч

Литтел разлиновал шесть листов — стандартные бланки колледжа. Он работал быстро. Ставил печати. Сажал кляксы. Размазывал чернила.

Арден была в безопасности. Он укрыл ее в Бальбоа — строго к югу от Эл-Эй. Она скрывалась в отеле — за счет компании «Хьюз тулз». Которая оплачивала его расходы — по личному распоряжению мистера Хьюза.

Они с мистером Хьюзом обменивались записками. Говорили по телефону. Официально никогда не встречались. Он раз проник в логово Дракулы — утром в день покушения. И вот каким увидел Драка.

Он пьет кровь — внутривенно. Он колет наркоту в свой пенис. Высокий. Тощий. Ногти закручиваются — так они отросли.

Мормоны охраняли его. Они же дезинфицировали иглы шприцев. «Кормили» его кровью. И обрабатывали антисептиком «дорожки» от инъекций.

Дракула жил в номере. Номер принадлежал ему. Отелю пришлось уважить его «право скваттера[42]» — а-ля Беверли-Хиллз.

Литтел разложил фотографии. Три разных Арден. Фото на паспорт и права — и два фото на память.

Они занимались любовью в Бальбоа. От ветра открылось окно. Их услышали какие-то детишки с улицы. Дети засмеялись. Их собака залаяла в унисон.

У Арден были худые бедра. Он сам был тощим — едва не костлявым. Они стукались, ерзали и толкались — пока не кончили.

Арден коснулась своих седых волос. Пульс Арден бешено колотился. Ребенком она перенесла скарлатину. Один раз сделала аборт.

Она убегала. Он поймал ее. Она собралась бежать еще до покушения.

Литтел рассматривал фотографии. Изучал ее. Один глаз у нее был карий, а второй — желто-карий. Левая грудь — меньше правой. Он купил ей кашемировый свитер. Он здорово растягивался с одной стороны.

Джимми Хоффа спросил:

— Я сяду в тюрьму? После чертова дельца, которое мы провернули?

Литтел шикнул на него. Хоффа сел. Литтел быстренько проверил комнату. Лампы. Ковры. Даже под стол заглянул.

— Уорд, кончай суетиться. На кой хрен у меня охранник торчит возле офиса двадцать четыре часа в сутки?

Литтел проверил окно. Установить прослушку через окно было элементарно. Микрофон просто крепился к стеклу на присоске.

— Уорд, мать твою…

Нет ни микрофонов, ни присосок, стекло выглядит целым.

Хоффа потянулся, зевнул. Водрузил ноги на письменный стол.

Литтел присел на краешек.

— Вы будете, вероятней всего, осуждены. Подача апелляции позволит вам выиграть год, ну, может…

— Этот мудила Бобби Кеннеди, этот пидор чертов…

— Но давление на присяжных не федеральное преступление, а это означает, что должно быть дискреционное постановление[43], а уже оно…

— …оно означает, что ублюдок Бобби Эф Кеннеди победил, а Джеймс Риддл Хоффа выставил себя на посмешище и угодил на шесть лет в тюрягу.

Литтел улыбнулся:

— Вкратце так оно и есть.

Хоффа поковырял в носу.

— Более того. Так и есть, и это означает, что я по уши в дерьме.

Литтел скрестил ноги.

— При условии подачи апелляций вы останетесь на свободе еще года два-три. Я за это время попытаюсь разработать долгосрочную стратегию по узакониванию денежных средств пенсионного фонда, переводу и «отмыванию» их через иностранные источники, чтобы к тому времени, как вы выйдете на волю, их объем многократно увеличился. Я встречаюсь с боссами в Вегасе в следующем месяце для обсуждения наших дальнейших планов. Я и не представляю, насколько это может оказаться важным.

Хоффа поковырял в зубах:

— А в это время, черт подери?

— А в это время мы должны побеспокоиться о прочих больших жюри, которые созвал Бобби.

Хоффа высморкался:

— Этот ублюдок. После того, что мы сделали, чтобы подосрать…

— Нам нужно знать, что думает Бобби о том, что случилось. И мистеру Гуверу тоже.

Хоффа принялся чистить уши. Хоффа широко улыбнулся Литтелу. Он ковырнул. Он ковырнул глубже. Ловко орудуя ручкой, он извлек комок ушной серы.

Он сказал:

— Есть у Карлоса один адвокат из Минюста.

В Новом Орлеане было жарко. Воздух оказался тяжелым и влажным.

Карлосу принадлежал некий мотель — двенадцать номеров и офис. Карлос любил заставлять людей ждать.

Вот Литтел и ждал. В офисе пахло цикорием и спреем от насекомых. Карлос оставил на столе бутылку «Хеннесси» — он ставил под сомнение его способности к воздержанию от выпивки.

Он сошел с самолета. Он съездил в Тулейн. Просмотрел списки выпускников. И составил свой.

Он позвонил Гуверу. Он попросил его об одолжении. Мистер Гувер согласился. Да, я сделаю это — я «подкину» ваши бумаги.

Кондиционер сдох. Литтел снял пиджак. Литтел развязал галстук. Вошел Карлос. Карлос ударил по панели на стене. В помещение ворвался холодный воздух.

— Come va, Уорд?

Литтел поцеловал перстень на протянутой руке:

— Bene, padrone[44].

Карлос сидел на столе.

— Любишь этот выпендреж — а сам даже не итальянец.

— Stavo perdiventare ип prete, Signor Marcello. Avrei potuto il tuo confessore[45]..

Карлос раскупорил бутылку:

— Скажи то же самое по-английски. Твой итальянский лучше моего.

Литтел улыбнулся:

— Я мог бы быть вашим духовником.

Карлос налил на два пальца коньяку:

— И остался бы без работы. Я не сделал ничего, что рассердило бы Создателя.