Холодные сумерки

– Чудесно! – восхитился Дед, сунул в рот дужку очков, но тут же выдернул, опомнившись. – Когда кажется, капитан Изместьев, нужно читать уголовно-процессуальный кодекс и служебные инструкции! Герои, мать вашу! Пропустить Расстегая! Так подставиться! А если бы он ниже взял? Вы же полгруппы могли положить!

Дмитрий вспомнил, как из-за двери показался ствол, и вздрогнул. Обошлось и правда на голой удаче.

– А ты… – Дед ткнул в него пальцем. – Не юноша уже. Мог бы думать не задницей. Планировать без этих… кавалерийских наскоков. Это им, – он махнул за окно, на улицу, – просто. Могут взять и выстрелить, украсть, пограбить, а нам за каждую мелочь сто бумажек написать нужно. Кучей правил связаны, как цепями. Так какого черта вы еще и в поддавки играете? Ну? Тебя спрашиваю, майор!

– Не могу знать, товарищ полковник.

– Не может он, – передразнил Курлянд. – А должен знать! Ладно. От горисполкома премия с благодарностью в личное дело. За получение распишетесь у секретаря. Свободны.

Когда он ушел, хлопнув дверью, несколько секунд все молчали. Потом Михаил встрепенулся, потянулся к чайнику.

– М-да, – заметил он. – Сурово, но справедливо. Хотя мог бы и похвалить. Как там ни крути, а дело сделано. Один уже жмурик, еще двое скоро к нему присоединятся. И все это ценой нервов и пореза на руке.

– Польшого пореза, – педантично уточнил Таранд. – А вообще-то та-а.

Дмитрий пожал плечами и залпом допил чай. Что бы там ни говорил врач, а ему требовалось выпить.

III. Кафе «Северное»

Кафе «Северное» называлось так, потому что располагалось в Южном порту. Жека Китаец, который держал эту дешевую забегаловку, уверял – это юмор. Юмором были и зарубежные, не одобряемые партией коктейли, куда щедро лили водку, и сама паленая водка, и даже местные разбитные девчонки, норовящие насыпать клофелин в рюмку. Зато здесь можно было посидеть без погон, поговорить – поорать – под оглушительное «Музыка на-а-ас связала», выпить и расслабиться. В неоновом свете между столами кружились девицы в мини-юбках и лосинах. Приличные комсомолки днем, вечером они снимали светлые платьица, начесывали волосы и жутко подводили глаза.

– А я говорю, – размахивал руками Изместьев, – скоро не будет телефонов с проводами. Будет такая маленькая коробочка, с кнопками. Натыкал в нее, позвонил – и в карман помещается. Ну что ты ржешь, «Технику – молодежи» читать надо. Я у сына иногда почитываю, да… И фильмы смотрю!

– Телефоны без провода, – хмыкнул то ли Владимир, то ли Владислав, и Дмитрий вдруг вспомнил – Игорь. Молодого лейтенанта звали Игорем. – Тут сироп в автоматах пропал, с собакой не сыщешь. А ты – телефоны.

Дмитрий опрокинул рюмку водки, закусил бутербродиком с сыром и выдохнул. Водку особенно пить не хотелось, но коктейли в «Северном» рисковали пить разве что те, кто не знал, как их здесь делают.

– Что меня больше всего раздражает, – заметил он, – это благодарность за шмотье, которую спустили сверху. Приемщица убита, дело закрыто – рутина, молодцы, работайте дальше. Ну и правда молодцы, работаем, аж пальцы от отчетов болят. А благодарность от самого председателя, лично, с выписанной премией «За поимку особо опасных бандитов и защиту трудовой собственности». Трудовой собственности! За защиту платьев, получается?

– И шуб, – уточнил Игорь, улыбаясь девице в розовой рубашке и дырявых лосинах. – Не путем… тьфу, чертов эстонец, заразил! Не будем забывать про шубы. Может быть, они председателю важнее. Платья – ерунда, у него такая жена, что без платья даже лучше.

– Дурак ты, – хохотнул Изместьев. На каждую рюмку Дмитрия он опрокидывал две, и голос его звучал немного невнятно. – Сразу видно – не женат. Если жена останется без приема, на котором можно покрасоваться в платье, то председатель жену увидит… только в шубе. Песцовой. И хоть норка там хороша…

– Хороша, – подтвердил Дмитрий. – Сам описывал.

– И хоть норка в шубке хороша, норка в жене – лучше, – заключил Михаил.

Дмитрий знал, что Изместьев, в отличие от Игоря, женат, давно, на тихой серенькой женщине. Что у них двое детей, заниматься которыми капитану некогда. Что дома его не ждет даже скандал, просто равнодушие. Оставалось только гадать, насколько в этом была виновата работа.

– Ну и не женат, – ответил Игорь и махнул девушке в розовой рубашке рукой. – Так и не хочу. Можно и без жены. Время новое. Время перемен, чувствуете?

Девушка в розовой рубашке не подошла, а пританцевала к столику, по-хозяйски положила руку на его плечо и улыбнулась так ярко, что могла поспорить со светомузыкой, заливавшей танцпол. Сколько ей было лет под слоями макияжа, сказать было сложно, но Дмитрий ставил на двадцать пять – тридцать.

– Скучаете, мальчики?

Мальчик Михаил погрозил ей пальцем. Указал на Игоря.

– Только чур без клофелина. А то он еще маленький.

Девица растерянно моргнула, явно пытаясь решить, продолжать улыбаться или нет.

– Точно, – кивнул Дмитрий, отнимая у Игоря, чью фамилию так и не вспомнил, очередную рюмку. – И ему завтра на смену. Тебе то есть завтра на смену. Помнишь?