Холодные звезды

Истребители танцевали вокруг челнока до тех пор, пока не подошли крейсеры. Временами в нашу сторону устремлялись конусы белого света, заставляя жмуриться. Потом из пустоты надвинулись три диска – сориентированные ребром в нашу сторону. А вот флагман, идущий следом, наоборот, двигался плоскостью, как исполинское блюдо. Продырявленное, правда… но ремонтные работы велись, и флагман выглядел уже не столь удручающе, как в показанном счетчиком ролике.

Размеры флагмана были достаточно большими, чтобы утомленный невесомостью мозг этим воспользовался. Что-то сместилось в восприятии – и уже не флагман подлетал к нам, а мы падали на металлическую равнину, залитую разноцветными огнями, ощетиненную башенками и антеннами. Падали все быстрее…

Я вцепился в обшивку, отчаянно стараясь не паниковать. Не станут же алари проводить такую грубую «стыковку»!

Они не стали. Поверхность диска заколебалась «под нами», открывая шлюз, челнок дернулся – нас подхватывали гравитационным лучом.

– Пол! – крикнул я. – Ориентируйтесь ногами к полу!

Но дед с Машей слишком расслабились от первой в их жизни невесомости. Когда в челноке возникла гравитация, они еще висели у иллюминаторов. Я успел лишь подхватить падающего деда и принять толчок на себя. Блин, одни к старости худеют, а другие – наоборот!

Слегка похрустывала обшивка челнока, мгновенно перешедшего из вакуума в атмосферу. Маша потирала ушибленный локоть, присев на полу. Дед с кряхтеньем слез с меня, замер на четвереньках. Удивленно произнес:

– Однако… Спасибо, Петенька. Для моего возраста… это слишком.

Я виновато посмотрел на Машу. Был бы чуть расторопнее – подстраховал бы обоих.

– Спасибо, Петя, – без всякой иронии сказала она. – А я растерялась, дура… Андрей Валентинович, как вы?

– Ничего, – задумчиво сказал дед. – Вот только зачем наши предки поднялись с четверенек? Так гораздо удобнее.

Маша, несмотря на протесты, усадила его в кресло. Двадцать часов в невесомости не много, но с непривычки ноги начинают подкашиваться.

А я подошел к иллюминатору и впервые в жизни посмотрел на корабль Чужих изнутри.

Это был тот самый зал, в котором пилот чужой расы дрался с алари. Я его сразу узнал, хоть кораблика-линзы уже не было. Шершавая плитка пола, неровный, словно своды пещеры, потолок. В стенах – какие-то глыбы мутного стекла, испускающие неяркий оранжевый свет. И повсюду – алари. Видимо, шлюз не разгерметизировался, когда нас затянуло внутрь, силовое поле удерживало воздух. У Чужих немало таких хороших штучек.

У меня вспотели ладони. Очень уж их было много. И слишком они походили на обычных мышей. Словно мы уменьшились, словно я стал Щелкунчиком, попавшим в мышиное королевство…

Интересно, кто же будет мастером Коппелиусом – дед или счетчик?

– И кто здесь мышиный король? – спросил дед, которого Маша была вынуждена подвести к иллюминатору. Я не удивился сходству ассоциаций. Обычное дело.

– Самая молодая особь… – прошипел счетчик. – Она впереди… черная шерсть и золотистый костюм… Командующий флотом…

– Это он или она?

– Пока не решено. Алари определяют свой пол после изменения окраски на темно-серую. Но вы можете использовать обращение «он»; алари знают, что на Земле главенствуют мужчины.

Маша фыркнула.

Данилов подошел к нам. Я почувствовал укол совести – моими обязанностями было запустить программу консервации корабля, а не оставлять это командиру. Но он ничего не сказал. Опустил руку мне на плечо, тихо произнес:

– Ну что, Петя, будем выходить?

– Больше ничего не остается.

Алари ждали. Я поправил форму, похлопал по карманам. Что-то топорщилось. Ах да, нож. Подарок маленького соседа…

Сам не знаю зачем, но я достал его и пристегнул к поясу рядом с пистолетом. Данилов удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал.

– Постойте так минуту, пожалуйста, – неожиданно сказала Маша. – Я думаю, перед выходом нам всем надо… умыться.

Мы послушно смотрели в иллюминаторы. Подождут мышата, ничего.

– Дышать-то мы сможем у них? – спросил Данилов.

– Да, – обрадовал нас счетчик. – Содержание кислорода даже выше земного. Вам будет вполне комфортно.

– И сила тяжести у них выше… – задумчиво сказал дед.

– Нет, это только кажется. – Я покачал головой. – Ноль девять или ноль девяносто пять от земной гравитации.

– Девяносто четыре процента земной, – с готовностью подтвердил рептилоид.

– Ты испытываешь удовольствие, делясь знаниями? – спросил я.

– Конечно. Но это всегда было запрещено Сильными расами. – Карел залился кашляющим смехом.

Шипение клапана смолкло – давления сровнялись. Мы с Даниловым разгерметизировали внешний люк и открыли его.

Запах – легкий, кисловатый, словно в старом, неубранном сельском доме. Слабый скребущий звук. Я не сразу понял, что это царапают о пол когти.

Алари переминались, разглядывая нас.

Данилов спустил аварийный трап – легкую лесенку. Я спустился первый, затем Маша, потом мы приняли деда. Рептилоид просто спрыгнул. Последним сошел с корабля Данилов.

Мыши ждали.

– Приветствую командующего флотом, – торжественно сказал счетчик. – Я прибыл. Человек Хрумов и его друзья прибыли со мной. Люди на нашей стороне!