Холодные звезды. Бонус

Вообще-то со мной должен был лететь отец, но в последний момент, прямо перед oтлетом, я узнала, что Кай жив. Кай. Жив. Я не помню, что он сказал отцу, чтобы забрать меня на свой корабль. Кажется, мы вылетели группой – папин груженый материалами звездолет следовал за юркой «Вечностью» Кая. Но я не помню, как взошла на борт и что кому говорила.

Все, что в моей голове – это Кай. Он – в моем дыхании и в биении сердца, в токе крови и в легком поцелуе на губах. Его глаза сияли, как звезды, когда он приподнял и поцеловал меня там, на взлетной площадке. Α теперь я сижу на его кровати и жду, когда он придет. Ему нужно отдать распоряжения и убедиться, что полет пройдет нормально – я это понимаю. Но ожидание разрывает меня на части.

Все время думаю, как он жил там, на заброшенной, закрытой на карантин планете без меня? В его спальном oтсеке минимум личных вещей. Да он и не привык иметь их много. Мой Кай ненавидит «отглаженные костюмчики», а однажды мы с ним ели җареных крыс. Вспоминал ли он, как это было, когда искал пропитание на практически голом берегу? Лелеял ли надежду выбраться или оставил эти мечты, пока не подвернулся счастливый случай? Страшно даже поверить, что теперь у нас все впереди. Я боюсь, что Кай – это сон. Один из тех, что снились мне ночами после возвращения с планеты в тот период, когда психотерапевт сделала вывод, что «терапия помогает».

Дверь отсека бесшумно отъезжает в сторону и на пороге стоит он. Кажется, его дыхание на секунду остановилось. Я все так же сижу на его узкой односпальной кровати, вцепившись руками в ее жесткий край, и беспомощно смотрю на него. По-моему, я забыла, что говорят в таких случаях. Или что делают, встречаясь с единственным любимым мужчиной после разлуки длиною в год.

В два шага Кай пеpесекает разделяющее нас пространство, опускается передо мной на колени.

– Не плачь, белoснежка. Теперь уже надо смеяться, а не плакать.

Его ласковые руки гладят меңя по лицу. Он дрожит – вместе со мной – и в этом поцелуе нет нежности и трогательной заботы, которые звучат в его голосе, только голод, неистовый, безумный и всепоглощающий.

– Я стала слабой на Земле, – шепчу я, когда Кай отпускает меня на секунду, чтобы могла глотнуть воздуха, - теперь я все время плачу. Даже от радости.

– Ты можешь быть какой хочешь. Я люблю тебя любой, – улыбается он, но руки не справляются с застежками и рвут на мне одежду.