Холодный человек

Наконец-то Вера очутилась дома. Щелкнул замок, и она вошла в квартиру. Сколько же она здесь не была? Всего два дня. А кажется, вечность. Все вокруг родное и настолько примелькавшееся, что Вера и не обращает на него внимания. Вот хотя бы печка. По сути, она не нужна, поскольку в квартиру давно проведено паровое отопление. Однако печка – главная здешняя достопримечательность. Рисунки на кафельных плитках – голубые парусные корабли, несущиеся неведомо куда, и молочниц в огромных чепцах в детстве Вера могла разглядывать часами. Ей всегда казалось: каждый корабль отличается от собрата количеством поднятых парусов, а у всех молочниц разные лица. Или вот диван… Вера плюхнулась на него. Древний монстр звякнул всеми своими многочисленными пружинами, внезапно напомнив больничную койку, на которой она валялась еще вчера.

Веру передернуло: неужели никуда не деться от жутких воспоминаний? Нужно расслабиться. Расслабиться любым образом. Тут она вспомнила когда-то читанное: водка и горячая ванна.

В квартире имелась крошечная ванная комната, встроенная при одном из ремонтов. Она была настолько мала, что входить в саму ванную приходилось прямо из коридора. Вера, хотя и совсем недавно принимала душ в доме у Молчановского, открыла оба крана, пустив в ванну мощную струю, потом пошла на кухню, достала из холодильника початую бутылку водки, стоявшую там с незапамятных времен, а точнее, с последнего посещения квартиры Гришей, налила себе полстакана, залпом выпила, закусила кислой капустой из трехлитровой банки. Истома разлилась по телу. Вера разделась донага и подошла к древнему зеркалу. Зеркалу было не меньше лет, чем печке. За столь длительный срок в нем кто только не отражался. Этот реликт видывал генералов, юных институток, статских советников, купцов-миллионщиков, их толстомясых жен, революционных комиссаров, гэпэушников, грабителей, дворников и почтальонов… И много-много разных иных господ и товарищей. Возможно, что от этого калейдоскопа лиц зеркало и не выдержало. Амальгама местами потеряла былую плотность и пошла мелкими трещинками, а само стекло словно бы пожелтело изнутри.

Вера увидела в зеркале нечто бледно-розовое, мутное, при пристальном взгляде, однако, сохраняющее контуры тела.

– Как привидение, – вслух произнесла она.

От вида собственного тела ей почему-то сделалось не по себе. Тогда Вера опять пошла на кухню, налила еще полстакана и выпила водку, на этот раз ничем ее не закусывая. Потом она залезла в ванну и постаралась ни о чем не думать. Но это, к сожалению, не получалось. Конечно, водка сделала свое дело. Вера порядком опьянела, однако способности соображать не потеряла. Просто мысли стали расплывчатыми и несвязными, словно изображение в этом дурацком зеркале.

Мужчины… мужчины… замужество… муж… муки. Какие муки?! При чем тут муки?! Нет-нет… Никаких мук! Муж будет ее любить… Носить на руках? Вряд ли на руках. Она большая, крупная… Так мама всегда говорила. Ты, Верка, крупная девчонка. Твое тело двух девок вместить может. Двух… Как понять: двух? Каждое тело рассчитано на одного… вернее, на одну особь. Особь или особу? Наверное, все-таки особь. Хотя особь – это что-то рыбное… Но с некоторых пор ей кажется, в ее теле поселилась еще некая особь. И хотя она понимает, это невозможно, ей постоянно чудится: кто-то иной присутствует внутри. Кто-то управляет, заставляет совершать несвойственные ей поступки. Из тихой, даже забитой, она превратилась в эдакую бой-бабу, грозу садов и огородов.

При чем тут сады и огороды? В детстве она никогда не лазила по чужим участкам. Боялась. Другие дети перебирались через ветхие заборы и шныряли по садам, обирали яблони и вишни, не брезговали и недоспелыми фруктами, а она опасалась. А вот теперь бы не спасовала. Но почему, почему? Что случилось? Словно в одночасье норов ее переменился? Но как такое может быть? Как объяснить? Да очень просто. Внутри ее сидит другое существо. Но как оно туда попало? И зачем? Кто оно? Чего хочет?

Вера тряхнула головой, прогоняя пьяную одурь. Вода выплеснулась из ванны. Девушка слегка протрезвела. Пора вылезать, а то она уснет и утонет… Захлебнется и утонет. О подобных случаях она слышала. Вера вылезла, качнулась, больно ударившись о косяк, и от этого еще больше пришла в себя. Она насухо вытерлась, стараясь растереть кожу докрасна, потом надела ночную рубашку и улеглась в постель, начисто забыв о том, что должна позвонить Молчановскому.

За окном уже почти стемнело. Вновь пошел дождь. Вначале слабый, моросящий, он постепенно разошелся и полил, как из ведра. Под его монотонный шум Вера и заснула.

Она проснулась внезапно, словно от толчка, и долго лежала без движения, соображая, где находится и что случилось. В голове стоял невнятный гул, она слегка побаливала в области затылка.

«От водки», – решила Вера и тут же вспомнила все остальное. Конечно же, она дома: почивает в своей уютненькой кроватке. Здесь так хорошо, так спокойно… Но все же что ее разбудило? Какой-то посторонний звук? Да, скорее всего.