Холодный дом (главы XXXI-LXVII)

Закрыв лицо руками, сэр Лестер со стоном просит мистера Баккета немного помолчать. Но вскоре он отнимает руки от лица, так хорошо сохраняя достойный вид и внешнее спокойствие, - хотя его лицо так же бело, как волосы, - что мистеру Баккету становится даже немного страшно. Сэр Лестер всегда замкнут в раковине своей надменности, но сейчас его оледенило и сковало еще что-то, и мистер Баккет вскоре замечает, что речь его становится необычно медлительной, а начиная говорить, он иногда с трудом произносит какие-то нечленораздельные звуки. Подобными звуками он сейчас и нарушает молчание; однако вскоре овладевает собой и заставляет себя выговорить, что не может постичь, каким образом столь преданный и усердный джентльмен, каким был покойный мистер Талкингхорн, ничего не сказал ему об этих прискорбных, печальных, непредвиденных, потрясающих, невероятных обстоятельствах.

- Повторяю, сэр Лестер Дедлок, баронет, - продолжает мистер Баккет, передайте мои слова ее милости, и пусть она сама все объяснит. Расскажите об этом ее милости, если найдете нужным, от имени Баккета, инспектора сыскного отделения. Или я ничего не понимаю в людях, или вы узнаете, что покойный мистер Талкингхорн сам бы сообщил все это вам, как только решил бы, что настало время; узнаете даже, что он дал это понять ее милости. Более того, он, возможно, рассказал бы вам обо всем в то самое утро, когда я осматривал его тело! Ведь вы не знаете, что именно я собираюсь сказать и сделать через пять минут, сэр Лестер Дедлок, баронет; допустим, что меня сейчас пристукнут, вы тогда, чего доброго, станете удивляться, почему я не сделал того, что собирался сделать, не так ли?

Правильно. Сэр Лестер делает огромное усилие, стараясь не испускать нечленораздельных звуков, и ему удается выдавить из себя слово: "Правильно".

Но вдруг из вестибюля доносятся чьи-то громкие голоса. Прислушавшись к ним, мистер Баккет идет к двери и, бесшумно повернув ключ, открывает ее, а затем снова прислушивается. Немного погодя он оглядывается и говорит торопливым, но спокойным шепотом:

- Сэр Лестер Дедлок, баронет, эта прискорбная семейная история разглашена, чего я и ожидал, после того, как покойный мистер Талкингхорн скончался так внезапно. Единственный шанс замять ее - это впустить сюда людей, которые сейчас препираются внизу с вашими лакеями. Может, вы посидите спокойно - ради чести вашего рода, - пока я разделаюсь с ними? И будьте так любезны, кивните мне головой, когда вам покажется, что я прошу кивнуть.

Сэр Лестер отвечает заплетающимся языком: "Как знаете, инспектор, как знаете!", а мистер Баккет, кивнув ему и с проницательным видом согнув указательный палец, шмыгает вниз в вестибюль, после чего голоса быстро умолкают. Вскоре он возвращается, а в нескольких шагах за ним шествует Меркурий, который вместе с другим родственным ему божеством в пудреном парике и персиковых штанах несет в кресле расслабленного старика. За ними идут мужчина и две женщины. Приветливо и непринужденно указав, куда поставить кресло, мистер Баккет отпускает обоих Меркуриев и снова запирает дверь на ключ. Сэр Лестер смотрит ледяным взором на это вторжение в его святилище.

- Ну-с, вы, может, знаете меня, леди и джентльмены, - начинает мистер Баккет конфиденциальным тоном. - Я Баккет, инспектор сыскного отделения, вот кто я такой, а вот это, - говорит он, высунув из внутреннего кармана кончик своей дубинки, которая всегда у него под рукой, - это знак моей власти. Значит, вы хотите видеть сэра Лестера Дедлока, баронета? Прекрасно! Вы его видите, и заметьте себе, что не всякий может удостоиться такой чести. Ваша фамилия Смоллуид, дедушка, вот какая у вас фамилия, и мне она хорошо известна.

- Ну и что же? Вы ведь о ней ничего дурного не слышали! - визжит мистер Смоллуид громко и пронзительно.

- А вы случайно не знаете, за что зарезали одну свинью, а? - спрашивает мистер Баккет, глядя ему прямо в глаза, но ничуть не раздражаясь.

- Нет!

- Так вот, ее зарезали за то, что она вела себя чересчур нахально, говорит мистер Баккет. - Смотрите, как бы и вам не подвергнуться той же участи, - это вам совсем ни к чему. Может, вы привыкли разговаривать с глухими, а?

- Да, - рычит мистер Смоллуид, - у меня жена глухая.

- Вот почему вы так пронзительно визжите. Но раз ее здесь нет, визжите, пожалуйста, на одну-две октавы ниже - так и мне будет приятнее и для вас приличнее, - говорит мистер Баккет. - А этот джентльмен, он из проповедников, сдается мне.

- Это мистер Чедбенд, - отвечает Смоллуид, резко сбавив тон.

- Я когда-то знавал одного вашего однофамильца - приятель мой был, тоже сержант, - говорит мистер Баккет, протянув руку Чедбенду, - так что мне ваша фамилия нравится. А это, наверное, миссис Чедбенд?

- И миссис. Снегсби, - представляет мистер Смоллуид вторую свою спутницу.

- Ее муж держит писчебумажную лавку, и он мой закадычный друг, говорит мистер Баккет. - Люблю его, как брата родного!.. Ну, в чем дело?

- То есть вы спрашиваете, по какому делу мы пришли? - осведомляется мистер Смоллуид, немного озадаченный столь неожиданным поворотом.