Холодный город

– Ты оставил меня гнить в цепях, – голос Габриэля был тих. Люсьен смотрел ему в глаза, а Габриэль так же тихо продолжал: – А потом ты попытался поймать меня и вернуть Пауку. Ты будешь это отрицать?

– Мои люди были напуганы. Элизабет боялась, что Паук сломал тебя и отправил охотиться на нас. Древние вампиры ненавидят всех, кто приспособился к новой жизни. Меня они ненавидят больше всех – за то, что я выдаю их секреты. Мы пытались поймать тебя, но не за тем, за чем ты думаешь.

– Не беспокойтесь обо мне, – сказал Габриэль. – Уже не нужно. Почти все вернулось на свои места.

– Что мы можем сделать для тебя, Габриэль? – спросила Элизабет. – Как нам доказать, что мы раскаиваемся? Что бы это ни было, мы знаем, ты это заслужил.

Габриэль слизнул кровь с ножа, проведя языком от рукоятки до конца лезвия.

– Я хочу видеть, как ваш пепел кружится в свете кроваво-красной луны. – И он запел полным безумия голосом: – Под кровавой, кровавой, кровавой, луной! Вы умрете, умрете, умрете со мной! Помните эту песню? Я немного изменил слова.

– Значит, тебя удовлетворит только наша смерть? – спросил Люсьен, не зная, чего ожидать от этого нового Габриэля.

– Я пришел за ней издалека и не хочу возвращаться с пустыми руками, – Габриэль пожал плечами и улыбнулся.

Он говорит, как безумец, подумала Тана. Как поэт или пророк. Он безумен и смертельно опасен.

– Позволь нам показать тебе, как страшно мы сожалеем, – произнес Люсьен тем самым голосом, который очаровывал тысячи тоскующих по смерти подростков и завораживал зрителей во всем мире. Он положил руку на плечо Элизабет и слегка надавил.

– Позволь нам извиниться. Мы опустимся на колени и попросим тебя о прощении. Неужели ты думаешь, что мы встали бы на колени перед кем-то еще?

Элизабет посмотрела на Люсьена, пытаясь понять, чего он хочет, но потом медленно опустилась на колени, и подол ее прекрасного платья волнами лег вокруг ее колен. Она казалась прекрасной грешницей, кающейся у алтаря.

Даже Габриэль был заворожен, глядя на нее. Он нахмурился и тряхнул головой, пытаясь сбросить чары. Люсьен зашел ей за спину, откинул темные волосы с лица.

– Она взяла моих людей и отправилась искать тебя. Они хотели меня защитить. Это так мило! Но, клянусь, я не имел к этому никакого отношения.

Элизабет подняла глаза и попыталась встать, но Люсьен схватил ее за волосы, запрокинул голову и перерезал ей горло ножом Габриэля. Кровь хлынула из раскрывшихся вен. Люсьен резал, пока не отделил голову от тела.

Зал потрясенно вскрикнул, когда тело Элизабет повалилось вперед, И Тана вскрикнула вместе со всеми. Люсьен со странной улыбкой наблюдал, как корчится и высыхает тело, как кожа цвета меда покрывается морщинами, становясь похожей на кору дерева. Чувственный рот увял, и глазницы теперь были пусты, как у льва на сумочке Таны. Люсьен бросил ее голову на пол.

Мгновение назад Элизабет была одним из самых опасных существ в зале; теперь она была мертва. Несколько человек опустились на колени рядом с ней, как будто еще можно было что-то сделать, как будто она просто упала в обморок. Женщина с пирсингом в носу и длинными косами гладила еще недавно гладкую щеку. Какой-то молодой мужчина окунул палец в кровь и облизнул его.

– Габриэль, ты для меня важнее, чем она, – сказал Люсьен, отходя от упавшего тела. – Теперь, когда я казнил ее за то, что она с тобой сделала, ты видишь, как ты мне дорог. Я по-своему любил Элизабет, но ты мне как сын. Прости отцу его грехи.

Габриэль отступил на шаг. На его лице читалось потрясение.

– Она действительно этого заслуживала?

– Ты сказал, что хочешь нашей смерти, и я подарил тебе ее смерть, – ответил Люсьен. – Попроси меня о чем-нибудь еще, и ты все получишь. С того момента, как ты вырвался из своей клетки под кладбищем Пер-Лашез, я знал, что ты будешь здесь. Или как мой пленник, или по собственной воле.

Неожиданно Люсьен повысил голос:

– Отключите трансляции из этого зала! Отключите их!

Один за другим огоньки камер стали красными.

В толпе прокатился гул. Тана не поняла, почему Люсьен позволил трансляции продолжаться, пока он убивал Элизабет, а теперь потребовал все отключить. Что могло быть хуже? Она пошла к двери, протискиваясь сквозь толпу.

Габриэль выглядел напряженным до предела. Его трясло.

– Мы никогда не причинили бы тебе вреда, – произнес Люсьен. – Мы знали, что, залучив тебя к нам, сможем планировать славное будущее и месть, которая превзойдет все, о чем ты мог мечтать, мой дорогой потерянный друг. Старый порядок умер! Пришло время старикам умереть вместе с ним!

– Начиная с тебя? – спросил Габриэль, не в силах отвести взгляда от Элизабет.

– Ты ведь на самом деле не хочешь меня убивать, – сказал Люсьен. – Посмотри на себя: ты жалеешь даже о смерти Элизабет… Ты просто хочешь вернуться домой.

– Неужели? – спросил Габриэль.

– Знаешь, почему в фильмах злодей колеблется, прежде чем убить героя? Почему он рассказывает ему весь свой коварный план? И почему ты колеблешься сейчас?

Габриэль криво усмехнулся:

– Я-то знаю. Но готов спорить, что ты не догадаешься.

Люсьен продолжал: