Холодный гранит

Гудки шли и шли. Наконец металлический голос сообщил, что набранный номер не отвечает, и порекомендовал позвонить позже.

Второй раз за день Логан несколько раз чертыхнулся, сопровождая каждое ругательное слово ударом головой о руль.

День явно не сложился.

Когда лобовое стекло наконец высохло, Логан завел мотор, развернул машину и в самом отвратительном настроении выехал с больничной парковки. Стиснув зубы, ударил на перекрестке по тормозам, со злорадным удовольствием ощущая, как резко дернулась машина, как будто задние колеса захотели обогнать передние. Вдавил в пол педаль газа, машину занесло; притормозил, выровнял машину, выехал на нужную полосу, повернул и вырулил на главную дорогу. Впереди на светофоре стоял грузовик, и Логан ощутил внезапное желание нажать на газ и врезаться ему в зад.

Но не нажал. Вместо этого тихо выругался и сбросил скорость.

В кармане пиджака засигналил мобильник, и Логан вздрогнул от неожиданности. Наверное, Джеки Ватсон ему отзванивает! Ухмыльнувшись, он вытащил телефон из кармана и поднес к уху.

— Алло? — сказал он, стараясь придать голосу максимум оптимизма.

— Лаз, это ты? — спросил Колин Миллер. — Лаз, я пытался связаться с тобой несколько часов подряд, приятель!

Логан прижимал к уху телефон, следя за тем, как красный сигнал светофора сменяется желтым.

— Знаю. Я получил твои сообщения.

— Они все говно из Труповоза вышибли. Ты слышал? Что случилось? Давай делись информацией!

— Нет.

— Что? Да брось ты! Я думал, мы с тобой друзья?

Логан хмуро посмотрел на дорогу:

— После всего, что ты сделал? Никакой ты мне, на хрен, не друг больше!

Молчание.

— После того, что я сделал? — с удивлением произнес Миллер. — О чем ты говоришь? Я больше не трогаю твоего театрального шефа, и не буду трогать! Статью, о которой ты просил, я написал, и ее опубликовали! А чего еще ты хочешь, черт возьми?

Наконец зажегся зеленый сигнал, грузовик тронулся, оставив позади Логана в разъездной машине.

— Ты всем рассказал, что мы нашли тело Питера Ламли.

— Ну и что? Вы его нашли, а я…

— Он должен был вернуться. Убийца. Он должен был вернуться, и мы хотели поймать его!

— Что?

— Он спрятал тело и собирался вернуться к нему. Но поскольку ты расплескал свою статейку по всей первой чертовой странице, он теперь все знает. И больше туда не придет. И он все еще на свободе, а ты обосрал единственную возможность поймать этого ублюдка! Следующий ребенок пропадет по твоей вине, ты понял? Мы могли поймать убийцу!

Опять молчание.

— Господи, Лаз, — наконец заговорил Миллер, так тихо, что Логан едва различал слова. — Я не знал. Если бы я знал, я ни слова не опубликовал бы! Мне очень жаль.

Репортер говорил так, будто действительно сожалел. Логан глубоко вздохнул, завел машину и сказал:

— Ты должен назвать имя информатора.

— Лаз, ты знаешь, что я не могу этого сделать. Я не могу.

Со вздохом Логан миновал переезд и направился в город.

— Слушай, Лаз, я почти закончил, если хочешь, давай встретимся, выпьем немного? В районе доков еще открыто… Я угощаю.

Логан отказался и прервал соединение.

Он припарковал разъездную машину напротив дома и поднялся по ступенькам. В квартире было холодно, он включил отопление, сел в кресло и, наблюдая за мерцанием огней в окне, начал себя жалеть.

В темноте мигал сигнальный огонек автоответчика. Логан проверил сообщения: все они были от Миллера. И ни одного сообщения от констебля Ватсон, она не позвонила, чтобы сказать, что ждет его дома полуодетая с бутылкой шампанского. А может быть, и с сэндвичем.

Желудок громко забурчал. Шел первый час ночи, а у Логана после завтрака во рту ни крошки не было, не считая горсти шоколадных конфет и болеутоляющих таблеток. Он прошел в кухню, нашел пакет печенья и бутылку «Шираза». Вскрыл пакет и откупорил бутылку. Наполнил большой бокал красным вином, сунул в рот шоколадное печенье и пошел в гостиную предаваться грусти и печали.

— Не употреблять с алкоголем, — проговорил Логан вслух и поприветствовал бокалом вина свое отражение в окне гостиной.

Он почти допил второй бокал вина, когда в дверь позвонили. Бормоча ругательства, Логан вылез из кресла, подошел к окну и увидел знакомую крутую тачку, стоявшую поперек дороги.

Колин Миллер.

Репортер стоял у крыльца с сокрушенным видом и двумя большими пакетами.

— Что тебе надо? — спросил Логан.

— Эй, послушай, я понимаю, что у тебя дерьмовое настроение. Но я не нарочно. Если бы я знал, я и рта не раскрыл бы… Мне очень, очень жаль. — С извиняющейся улыбкой он протянул пакеты: — Подношения в знак заключения мира…

Они расположились в кухне, Миллер добавил к логановскому «Ширазу» бутылку «Шардонне» и целый набор из пластиковых тарелочек и баночек, из которых просачивался дразнящий острый аромат тайской кухни.

— Я знаю хозяина, — сказал Миллер, выкладывая на тарелки тигровые креветки в карри. — Оказал ему несколько услуг, когда он жил в Глазго. И закрывается он поздно.

Логану пришлось признать, что еда была вкусная. Значительно лучше, чем шоколадное печенье с красным вином.

— Значит, ты проделал весь этот путь, под снегом, чтобы накормить меня? — с иронией спросил он.