Холодный гранит

— Джеральд Кливер надругался над Стрикеном, когда тому было одиннадцать лет. В субботу Кливера признали невиновным. В воскресенье мы находим тело ребенка, Питера Ламли, до того, как Стрикен смог вернуться и изувечить его. А сегодня по всем каналам идет реклама: Кливер продал свой рассказ газетам. Стрикен просто не смог со всем этим справиться. И переступил грань.

Доктор снисходительно улыбнулся.

— Интересная теория, — сказал он. — Непрофессионалы часто смешивают признаки. Понимаете, здесь присутствуют такие модели поведения, которые может различить только тренированный глаз. Стрикен очень хорошо организованный преступник. Он прилагает огромные усилия, чтобы его жертву не обнаружили. Мир его фантазий очень сильно ритуализирован, и эти ритуалы означают только то, что он должен подчиняться своему собственному внутреннему набору правил. И если он не будет их исполнять, то просто останется обычным чудовищем, которое охотится на маленьких детей. Понимаете, он очень стыдится того, что делает. — Доктор Бушел указал пальцем на фотографию паховой области Дэвида Рида, сделанную во время вскрытия. — Он притворяется, что ребенок не мужского пола, удаляя ему гениталии. Он говорит себе, что его преступление не слишком жестокое, потому что те, над кем он издевается, не мальчики. — Он снял очки и протер их концом галстука. — Да, Мартин Стрикен может найти оправдание тому, что делает, но только перед самим собой. У него свои собственные ритуалы. Он захочет выждать.

Логан не сказал ни слова, пока Инш не отвел приезжих в столовую и не вернулся обратно. Когда он и инспектор снова оказались вдвоем в комнате, Логана прорвало.

— Что за мешок дерьма! — раздраженно сказал он.

Инш в очередной раз безуспешно порылся в карманах в поисках чего-нибудь сладкого.

— Да, — кивнул он. — Только не забывайте, что этот мешок дерьма помог поймать четырех самых настоящих преступников, и трое из них были самыми настоящими убийцами. Понятно, что у нормальных людей от него понос, но он очень хороший специалист.

Логан вздохнул:

— Ну и что сейчас будем делать?

Инш прервал безуспешные поиски сладостей и с безутешным видом засунул руки в карманы брюк.

— Сейчас? — сказал он. — Сейчас мы усядемся поудобнее и станем надеяться, что нам повезет.

Летом из заднего окна дома открывается вид на уходящие вдаль колышущиеся заросли невысокого кустарника, подкрашенные золотым светом солнца. И серая, беспорядочно застроенная территория Баксберна не видна из-за холма, вздымающегося вверх сразу за карьерами. В хороший день, когда трубы бумажных фабрик не изрыгают густые клубы странно пахнущего пара, холмы, луга и невысокие перелески на другой стороне реки Дон сияют всеми оттенками изумруда. Буколические небеса, отгороженные от монотонного гудения машин, движущихся по двухполосному шоссе.

Ничего подобного сейчас видно не было. Снегопад перешел в метель, и, стоя возле окна в спальне, констебль Джеки Ватсон не могла ничего разглядеть дальше ограды заднего двора. Вздохнув, она повернулась спиной к серому, завывающему ветром зимнему дню за окнами дома и пошла по лестнице вниз.

Мать Мартина Стрикена сидела, скрючившись, в большом кресле, обтянутом тканью с пестрым цветочным рисунком. Из угла рта торчала сигарета, рядом с креслом стояла на полу пепельница, полная окурков. Телевизор работал, шел сериал. Ватсон ненавидела сериалы. Но Ублюдок Саймон Ренни их обожал. Он сидел на диване в цветочек, уставившись в экран, и пил чай, чашку за чашкой.

На кофейном столе в открытой пачке осталось два печенья, и Ватсон взяла их по пути к электрическому обогревателю. Она направлялась к нему с твердым намерением согреться, даже если при этом на ней вспыхнут брюки. В доме стоял зверский холод. В виде особой уступки своим незваным гостям миссис Стрикен включила обогреватель, правда после долгих жалоб и причитаний. Электричество в наши дни не бесплатное, сами понимаете. И как ей вообще жить с этим ублюдком, который денег в дом не приносит? Взять, например, миссис Данкан, которая живет через дорогу, вот у нее сын торгует наркотиками. Приносит в дом кучу денег и два раза в год возит мать на заграничные курорты! Конечно, посидел три года в Крейгинчизе, за хранение с целью сбыта, но, по крайней мере, пытается что-то делать, мать-перемать!

Когда жар обогревателя стало невозможно терпеть, Ватсон снова отправилась в кухню, чтобы в очередной раз вскипятить чайник. Только бесчисленные чашки чая спасали в этом гребаном доме-холодильнике.

Кухня была небольшая, с линолеумом на полу, столом посредине и полками на стенах замечательного никотиново-желтого цвета. Ватсон со стуком поставила на стол три кружки, не очень беспокоясь, что они могут треснуть. Три пакетика чая. Сахар. Кипяток. Молока хватает только на две. Черт! Никоим образом Ватсон не собиралась оставаться здесь мерзнуть, не выпив чая для поддержания морального духа. Констебль Ренни обойдется черным.

Она принесла кружки в комнату, две поставила на стол. Миссис Стрикен схватила одну без единого слова благодарности. Констебль Ренни проговорил:

— О, потрясающе…