Холодный гранит

Мэтью заглянул утром в отцовскую газету. Родители учеников из Гартди хорошенько отделали этого дылду за то, что болтался возле школы, где их дети учатся. У мужика не рожа была, а прямо лоскутное одеяло — все из лилово-зеленых синяков. Неплохо ему наваляли, думал Мэтью, пробираясь обратно по раскисшей от мокрого снега тропинке, чтобы набрать в лопату еще немного гниющих трупов.

В здании осталось чуть меньше, чем половина кучи. Одну половину сгребли и вынесли, половина осталась. А потом хороший горячий душ, сезонный билет на футбол и хорошенько надраться, пока не облюешься. Да, когда все кончится, он всем этим пропитается!

Погруженный в приятные размышления, Мэтью вонзил лопату в холм из гноящегося мяса и шерсти. Зловонное месиво соскальзывало с лопаты и с чмоканьем падало. Кошки, собаки, и вороны, и чайки, и хрен знает что еще. Стиснув зубы, он поддел кучу мертвечины концом лопаты. И увидел это.

Мэтью хотел было что-то произнести — наверное, позвать того истеричного козла из муниципалитета, который всем здесь заведовал, и сказать ему, что он откопал. Но изо рта вырвался истерический вопль.

Он бросил лопату с мертвечиной и помчался наружу, поскальзываясь, спотыкаясь и падая на колени; сорвал с себя респиратор и выблевал на снег весь свой завтрак — великолепную кашу быстрого приготовления из цельных злаков.

Логан припарковал машину напротив «Терф'н Трэк» и наблюдал за конторой в бинокль, не обращая внимания на падающий мокрый снег. Погода была ужасная. Мягкий снег, который шел утром, ненадолго прекратился, а потом началось это. Крупные хлопья мокрого снега падали с грязно-серого неба, холодные и предательские. Темнело.

Он обзвонил все отделы здравоохранения, расспрашивая о любых маленьких девочках, которые проходили у них лечение от туберкулеза за последние четыре года. Подобно инспектору Иншу, он был полон оптимизма: это будет настоящая полицейская работа. У девочки был туберкулез; потом ей стало лучше. Это значит, что ей оказывали медицинскую помощь в одном из лечебных учреждений. И об этом остались записи в регистрационных книгах. А это значило, что Логан установит ее имя.

По радио зазвучали позывные — колокольчики, и диктор начал читать дневные новости. Логан сунул в рот мятную жвачку и слегка прибавил громкость.

«Сегодня продолжаются прения по делу пятидесятишестилетнего Джеральда Кливера, уроженца Манчестера, обвиняемого в сексуальных домогательствах во время работы санитаром в Абердинской детской больнице. В течение трех недель присяжные заслушивали свидетельские показания, большинство из которых были чрезвычайно выразительны и трогали за живое, и сегодня поздно вечером жюри присяжных собирается удалиться на совещание для вынесения приговора. Силы полиции усилили меры безопасности в связи с целым рядом угроз жизни Кливера. Его адвокат, мистер Моир-Факерсон, также во время процесса подвергался угрозам, и два дня назад на него было совершено нападение — кто-то вылил на него ведро свиной крови».

Логан издал победный клич и вскинул руки на манер футбольных болельщиков, сидя в водительском кресле ржавого разъездного автомобиля.

«Меня не запугают действия крошечного, двигающегося в неправильном направлении меньшинства. — У Змеюки Сэнди прорезался новый голос. — Мы все должны быть абсолютно уверены в том, что правосудие в нашем…»

Оставшаяся часть высказывания потонула в презрительном фырканье и фуканье, которое Логан с удовольствием произвел.