Холодный, как камень

«Еще бы», — подумал Рубен.

Принявшись за третий стакан «Темной бури», невероятной смеси рома с имбирным пивом, от первого же глотка которой Рубена едва не вырвало, Анжи сказала:

— Странные дела творятся у нас в последнее время. У меня есть один знакомый, работает в финансовом отделе казино, так он говорит, будто ему строго-настрого приказали хоть из шкуры вылезти, но застопорить очередную проверку бухотчетности.

— То есть ваш Бэггер вляпался в денежные проблемы?

Она помотала головой:

— Вот уж не думаю. Казино «Помпеи» чем-то напоминает Монетный двор. Золотая жила, а мистер Бэггер — умнейший оператор в городе. Цента не упустит, а про бакс и говорить нечего.

— Стало быть, что-то произошло, — заявил Рубен. — Может, эти ребята, которые попали в больницу или вообще исчезли, каким-то образом начудили с выручкой. А может, они у него подворовывали, а он это обнаружил и полез за молотком.

— Мистер Бэггер не дурак, к тому же нынче уже не разбивают коленные чашечки. Надо просто свистнуть копам, натравить адвокатов… Выходит, случилось что-то в самом деле крупное, причем затронувшее лично его.

— Полиция уже этим занимается?

Анжи изобразила неподдельное изумление.

— Мистер Бэггер знает, какую ладошку намаслить. Вы хоть представляете, сколько налогов казино «Помпеи» приносит штату Нью-Джерси?

Рубен задумчиво покивал.

— Должно быть, той парочке в больнице он заткнул рот деньгами. Да и третий парнишка не намерен стать канарейкой.

— Мертвецы не болтают, тут вы совершенно правы. — Анжи подвинулась к Рубену поближе, затем похлопала его по бедру и не стала убирать руку. — Может, хватит о работе? Лучше расскажите-ка о себе. Вы, наверное, были профессиональным футболистом? Уж очень богатырского вида… — Она пожала ему ляжку.

— Да, немного поигрывал в колледже. Потом два раза посылали во Вьетнам. Получил кое-какие медали и горсть шрапнели.

— Правда? А куда? Сюда? — Она игриво ткнула пальцем ему в грудь.

— Ну, скажем так: у меня никогда не будет детей.

Рубен и сам бы не поверил, что способен так наврать женщине, которая явно не прочь разделить с ним постель, но у него на уме были вещи поважнее.

Челюсть Анжи отвалилась настолько, что едва не ударилась о столешницу.

— Счет, пожалуйста! — окликнул Рубен проходившего мимо официанта.

Глава 31

Пока Рубен огорчал Анжи, Милтон пытался опробовать недавно изученную систему игры в крэпс. Пока что все шло по плану. Восемь тысяч долларов дались ему уже в начале игры, но критерии Милтона превосходили нормы, принятые среди обычных людей. Впрочем, вокруг уже кучковались другие игроки, уверявшие, что он попал в колею, что от него прямо разит везением. Свыше двух дюжин посетителей норовили прокатиться следом на его удаче, надеясь, что Милтон приведет их к богатству — или по меньшей мере даст отыграть хоть что-нибудь из тех монет, что они успели просадить Джерри Бэггеру.

Со спины на Милтона пышными грудями напирали дамы, они возбужденно отхлебывали коктейли, заодно проливая спиртное ему на сорочку. В довершение всего народ забрасывал Милтона идиотскими вопросами насчет его системы. Наверняка среди обступивших были подставные сотрудники казино, которым поручалось отвлекать удачливого игрока, не давать ему сосредоточиться. И черт с ними! Требуется нечто большее, чем пара надувных сисек и поток тупых вопросов, чтобы помешать Милтону Фарбу.

В тени, разумеется, уже маячил дежурный распорядитель с каменной физиономией. Он представлял собой последнюю инстанцию на случай возникновения каких-либо проблем, и его должностные обязанности предписывали ставить благосостояние казино выше справедливости в отношении игроков. Мир игорного бизнеса не ведает жалости, здесь царит лишь один бог, имя которому Деньги. В конце дня в казино должно оказаться больше наличности, чем было выплачено клиентуре. И сейчас этому распорядителю было не по себе, потому что многолетний опыт научил его распознавать по-настоящему удачливого игрока. «Сегодня „Помпеи“ получат в челюсть», — говорило ему неприятное чувство.

За столом действовало правило минимальной пятидесятидолларовой ставки при максимуме в десять штук. Милтон делал заходы с хирургической точностью. Он давным-давно рассчитал статистические вероятности и сейчас применял эту информацию с великой для себя пользой. Он выкинул семерку при первом броске, то есть в единственно возможной ситуации, когда это число считается безусловно выигрышным. За счет агрессивной первоначальной ставки поднялся на пятьсот долларов и после этого уже не оглядывался назад. Он умело балансировал одновременно заключаемые проходные и побочные пари, максимизируя на пятерках, шестерках и восьмерках, которым уделял высший приоритет, затем на девятках с пятерками и, наконец, на самых лакомых, но и наиболее редких сочетаниях из десяток с четверками, разыгрывая комбинации с изяществом импресарио, который занимается этим десятилетиями. Милтон прищучил — дважды! — увертливую четверку и по одному разу выкинул по восьмерке и десятке. В результате к настоящему моменту он побил свои очки шесть раз подряд, и напряжение лишь нарастало.