Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры

Наступление Сталина на еще одного члена «четверки», Берию, было не таким агрессивным, как его нападки на Маленкова, а контраст между выдвижением и унижением не столь разительным. 18 марта 1946 года Берия, как и Маленков, был назначен полноправным членом Политбюро. Два дня спустя в связи с образованием нового состава Совета министров Берию назначили не только заместителем председателя правительства, но председателем руководящего органа Совета министров — Бюро Совета министров. При последовавшем за этим распределении обязанностей между заместителями председателя Совмина Берии поручили наблюдать за большим кругом министерств, в том числе внутренних дел, госбезопасности и госконтроля[82].

Со времени разделения в 1943 году НКВД СССР на два наркомата, собственно НКВД и Наркомат государственной безопасности, последний возглавлял В. Н. Меркулов, ставленник Берии, его многолетний помощник еще по работе в Грузии. Смещение Меркулова Сталин начал готовить еще во время своего отпуска 1945 года. 31 октября 1945 года Берия и Маленков представили Сталину (несомненно, по его поручению) кандидатуры «для укрепления руководства НКГБ». Первым заместителем наркома госбезопасности предлагался нарком внутренних дел Украины В. С. Рясной с тем, «чтобы через один — два месяца утвердить его наркомом»[83]. Таким образом, задуманная Берией и Маленковым кадровая перестановка в НКГБ состояла из двух важнейших элементов. Первое, она должна была быть постепенной. Второе, место Меркулова занимал другой выдвиженец из Наркомата внутренних дел, подчиненный Берии. Однако Сталин рассудил иначе. Момент истины наступил на том же заседании Политбюро 4 мая 1946 года, на котором Маленков был освобожден от обязанностей секретаря ЦК. Политбюро сняло Меркулова с поста министра госбезопасности и заменило его бывшим начальником управления контрразведки «Смерш» В. С. Абакумовым[84]. Это наносило удар по Берии. Его отношения с новым министром Абакумовым были не лучшими[85]. Важно отметить также, что именно Абакумов сыграл важную роль в фабрикации «дела авиаторов», направленного против союзника Берии Маленкова. Передача дел от Меркулова к Абакумову длилась достаточно долго. 20 августа было принято постановление Политбюро о Меркулове, которое 21–23 августа было утверждено с некоторыми стилистическими изменениями опросом членов ЦК ВКП(б). Постановление Политбюро имело достаточно жесткий характер. В нем говорилось:

«Министр госбезопасности тов. Меркулов не оправдал возложенных на него Центральным комитетом ВКП(б) задач по работе в Министерстве государственной безопасности и руководил аппаратом неудовлетворительно. Тов. Меркулов, находясь на такой ответственной работе, вел себя не совсем честно, о создавшемся тяжелом положении в ЧК не информировал ЦК ВКП(б) и до последнего времени скрывал от ЦК факт провала работы за границей»[86].

Меркулова перевели из членов в кандидаты в члены ЦК ВКП(б) и отправили на менее значительную должность начальника Главного управления советского имущества за границей Совета министров СССР. В целом, это был неплохой исход, свидетельствующий о том, что и в данном случае Сталин не собирался доводить акцию против Меркулова и его покровителя Берии до крайних пределов. Однако несмотря на это, Берия был политически скомпрометирован. После ареста Берии в июле 1953 года Меркулов в записке на имя Хрущева сообщал: «[…] История с моим уходом из МГБ доставила Берии ряд неприятных моментов. Берия сам говорил мне, что из-за меня он имел от товарища Сталина много неприятностей»[87].

Компрометация Маленкова и Берии были частью более широкой программы действий Сталина по демонтажу системы руководства, сложившейся в военное время. В зародыше подавлялись любые признаки самостоятельности в руководящей группе, поощрялась организационная и персональная конкуренция, наконец, проводились чистки, включавшие в себя, как смещение с должностей, так и аресты.

Помимо Политбюро под особым контролем Сталина был армейский генералитет. К концу войны статус армии и ее командования в советском обществе невероятно вырос. Для Сталина, который, вероятно, превыше всего ценил свою репутацию полководца, это обстоятельство было политически нежелательным. Возвращение правящей группировки к довоенным нормам означало не только ограничение самостоятельности соратников вождя, но и усиление его культа. Свою роль в растущей неприязни к военным, несомненно, играло также подозрительное отношение Сталина к «силовым» структурам в принципе, опасения заговоров, вызывавшие периодические чистки в госбезопасности и армии, а неаккуратные действия и высказывания маршалов, упоенных духом победы, дополнительно провоцировали Сталина.