Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры

Арест Рухадзе свидетельствовал о том, что целью Сталина, организовавшего «мингрельское дело», было не наращивание массовых репрессий в Грузии, а устранение от власти и уничтожение лишь одного клана грузинских чиновников, связанных с Берией. Конечно, «мингрельское дело», как и все другие сталинские акции такого рода, было многофункциональным. Постановление от 9 ноября с осуждением «шефства» и грозным напоминанием о непреложности сугубой централизации власти разослали всем партийно-государственным руководителям высшего и среднего звена, в том числе первым секретарям ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов партии. Таким образом «мингрельское дело» было очередной кампанией против центробежных тенденций в аппарате. Однако по общему мнению историков, «мингрельское дело» в значительной мере было направлено против Берии и его клиентской сети в Грузии[393]. С особым цинизмом Сталин поручил именно Берии провести в апреле пленум ЦК компартии Грузии, на котором ему предстояло руководить «разоблачением» своих недавних подопечных. Сам Берия, несомненно, воспринимал репрессии в Грузии как личную угрозу. Сразу же после смерти Сталина он добился прекращения «мингрельского дела», освобождения и выдвижение на руководящие посты арестованных «мингрельцев»[394].

Несмотря на опасность, нависшую над Берией, для него лично «мингрельское дело» закончилось благополучно. Берия, как до него Хрущев, лишь получил очередной урок и напоминание о бренности политического существования под властью Сталина. Таким же образом для Булганина закончилось «дело артиллеристов», разворачивавшееся одновременно с «мингрельским делом». 31 декабря 1951 года было принято постановление Совета министров СССР «О недостатках 57-мм автоматических зенитных пушек С-60», на основании которого были сняты с работы и отданы под суд за «вредительство» ряд высокопоставленных военных и руководителей оборонной промышленности[395]. Булганину, курировавшему оборонные отрасли, как утверждал позже Хрущев, угрожала опасность, так как именно его обвиняли в приеме пушки с дефектами[396]. Однако в отличие от Маленкова, пострадавшего в свое время за аналогичное «дело авиаторов», Булганин сохранил свои позиции. Арестованные артиллеристы так же, как и «мингрельские националисты», были освобождены почти сразу же после смерти Сталина.

Характер атак против членов Политбюро в 1951–1952 годах еще раз свидетельствовал о том, что Сталина вполне устраивал сложившийся в его окружении баланс сил, и он опасался его нарушить. Запугивая соратников, Сталин не считал более необходимым доводить дело не только до физической расправы, но и до должностных перестановок. Одновременно все эти кампании свидетельствовали о том, что основным орудием политического контроля для Сталина оставались органы госбезопасности, руководство которыми он ни на минуту не выпускал из своих рук.

«Дело Абакумова» и контроль над МГБ

Органы государственной безопасности по крайней мере с конца 1920-х годов подчинялись непосредственно Сталину. Опираясь на чекистов, Сталин предпринимал масштабные чистки аппарата, вплоть до уровня Политбюро. В значительной мере это обеспечило победу Сталина в борьбе за власть и его утверждение в качестве диктатора. Сама система организации работы и даже отдыха советских руководителей различных уровней вполне легально позволяла чекистам следить за каждым их шагом. В ведении госбезопасности находилась не только постоянная охрана партийно-государственных функционеров, но и доставка и оформление корреспонденций (как правило, пересылавшихся шифром), специальная телефонная связь (так называемая ВЧ), дачи под Москвой и на юге, снабжение партийно-государственных руководителей и их семей. Кроме этого использовались специальные формы контроля. Например, по некоторым свидетельствам, в 1950 году Сталин приказал установить подслушивающую аппаратуру у Молотова и Микояна[397].