Холодный мир

Положение осознавалось как серьезное. В аппарате ЦК периодически рассматривались проекты постановлений, призванных улучшить режим труда руководящих работников. Одним из таких проектов занимался в апреле 1947 года Жданов. Документ предусматривал некоторое упорядочение рабочего графика: начало рабочего дня в 13:00, завершение не позднее полуночи с двухчасовым перерывом для обеда и дневного отдыха. В субботу и предпраздничные дни предусматривался сокращенный рабочий день до 20:00. Обязательными объявлялись ежегодные месячные отпуска и т. д.[215] В еще одном проекте, на этот раз составленном под руководством Маленкова, Берии и Микояна в декабре 1948 года, ненормальным признавалось то, что руководящие работники центральных ведомств «работают по преимуществу во второй половине дня и в ночное время». Постановление предусматривало введение в Совете министров, ЦК ВКП(б), Президиуме Верховного Совета СССР, в министерствах и других центральных советских, хозяйственных и общественных организациях нового рабочего графика: с 10:30 до 19:30 с перерывом на обед с 15:30 до 17:00. В субботние и предпраздничные дни работа должна была завершаться в 17:00 без обеденного перерыва[216]. Оба этих постановления, а возможно и какие-то другие, о которых мы пока не знаем, так и остались на стадии проекта. Причина этого очевидна. Предлагаемые меры полностью противоречили привычному образу жизни Сталина, а это при диктатуре было куда важнее, чем перенапряжение и болезни многих тысяч людей. Только после смерти Сталина его соратники провели уже назревшую и крайне необходимую реформу. 29 августа 1953 года было принято постановление Совета министров СССР, устанавливающее новый режим работы в аппарате. «Работа в ночное время, — говорилось в нем, — отрицательно влияет на здоровье работников и снижает их трудоспособность». Постановление требовало начинать рабочий день в зависимости от типа учреждения с 9 или 10 часов утра и заканчивать в 6 или 7 часов вечера с часовым перерывом на обед. Сверхурочные работы допускались лишь в случае необходимости и подлежали дополнительной оплате[217]. Бодрствующий ночами аппарат наконец вздохнул свободно.

* * *

Укрепляя централизацию власти и личный контроль, Сталин не мог править в одиночку. В послевоенный период Сталин действовал, опираясь на две руководящих структуры: Политбюро, в котором он почти всегда председательствовал, и Бюро Совета министров, почти всегда заседавшее без него. Сочетание сталинского персонифицированного руководства в Политбюро, и технократических методов работы Совмина можно охарактеризовать как неопатримониальное, позволявшее Сталину соединить диктаторское правление с более современными методами принятия решений. Впрочем, в этом неопатримониальном порядке коренилась внутренняя нестабильность.

Во-первых, Сталин в любой момент мог изменить неопатримониальную практику, перекраивая границы сфер ответственности между различными структурами или непосредственно вмешиваясь в решение неполитических вопросов. Такое вмешательство происходило по собственному усмотрению вождя. В делах управления он участвовал выборочно и произвольно. Часто, как в случае с законом о государственной тайне, его вторжение, отражавшее его личные предубеждения, могло дезорганизовать управленческую практику. Полномочия на принятие решений делегировались Совету министров сверху. В тех случаях, когда у экономических решений выявлялась содержательная «политическая» подоплека или у Сталина появлялись подозрения по поводу их обоснованности, они передавались Политбюро.

Во-вторых, важной чертой неопатримониальности были патриархальные личные отношения с соратниками, возглавлявшими ключевые структуры партийно-государственной машины. Подчиненные интуитивно приспосабливались к вождю и, в конечном итоге, вынуждены были следовать его приоритетам, предубеждениям и даже маниям. Это приспособление распространялось не только на случаи выполнения прямых распоряжений диктатора, но и на ту сферу управленческой практики, которая выпадала из-под его непосредственного контроля. С оглядкой на вождя члены ближнего сталинского круга принимали решения, выдвигали и увольняли своих сотрудников, ели и пили, ложились спать и просыпались. Работать на Сталина, не только безусловно выполняя его конкретные указания, а следуя его намерениям (пусть даже смутным и не вполне оформленным), было важнейшим приоритетом диктатуры. Следовать этому приоритету было непросто, но только это служило залогом успешной карьеры и, нередко, самой жизни. Новая волна репрессий, начавшаяся в 1949 году и захватившая высшие эшелоны власти, очередной раз напоминала об этом.

Глава 3 ПОСЛЕДНИЕ ЧИСТКИ В ПОЛИТБЮРО