Холодный Огонь

— Хотелось бы как-нибудь о них услышать, ‑ сказал ей Бэннат. ‑ Любой, кто может слепить шар из огня и держать его в руках, наверняка знает об огне больше меня. ‑ Он с трудом встал, прочистил горло и вздохнул: ‑ Мне лучше пойти проверить сторожевые посты — убедиться, что из огня не вылетело больше никаких горящих обломков. ‑ Он протянул Дадже ладонь: ‑ Спасибо за помощь.

Они с Даджей пожали руки. Возвращаясь обратно в Дом Банканоров, она поглядывала на пожарных. Те следили за догоравшей конюшней, но не были напряжены, и перебрасывались шутками. Худшее было позади. Конюшню они потеряли, но два мальчика выжили, и больше ничего не загорелось, потому что Бэннат Ладрадун хорошо этих людей натаскал. В этом пожароопасном городе данный факт впечатлял гораздо больше, чем её способность обращаться с пламенем.

Когда прислуга вернулась в кухни Банканоров, Даджа вернула Анюссе починенное ожерелье. Затем она взяла свой плащ, и поднялась по служебной лестнице в свою комнату.

Её возбуждение, вызванное пожаром и спасением Бэннатом детей, испарилось, оставив после себя лишь пепел. На Даджу накатила тоска по дому, когда она вошла в свою наморнскую комнату, с её вычурной резьбой над камином, заваленной пуховыми одеялами высокой кроватью, окнами с тяжёлыми ставнями и буйными цветами ковра и занавесок.

Всё это напоминало ей о том, что она не дома, в Эмелане, в храме Спирального Круга, с его оштукатуренными зданиями, простой мебелью и множеством садов. Она была вдалеке от Моря Камней, и она не могла ожидать встречи с её названными братом и сёстрами, или с их наставниками за ближайшим углом. Можно было много чего повидать во время путешествия, много чем заняться, было немало поводов для восторга, деятельности, даже веселья. Но каждый раз, когда сильные эмоции гасли, ей начинало не хватать её приёмной семьи. Не с кем больше было поговорить о моде, о созвездиях, о болезнях, о кремах для кожи, о бое на посохах или об искусстве взращивания миниатюрных деревьев. Ей даже не хватало их пса, Медвежонка — хоть тот и был большим, прыгучим, слюнявым зверем.

Даже если бы она сейчас вернулась, остальных там не было. Сэндри жила со своим двоюродным дедом, Герцогом Ведрисом Эмеланским, в Саммерси. Она написала Дадже, что отдала свою комнату напуганному послушнику-нитемагу. Когда Даджа последний раз получала весть от Браяра, их единственного названного брата, он и его наставница Розторн направлялись на восток. Они могут пропутешествовать до двух лет. Трис и её наставник Нико заехали так далеко на юг, что Даджа серьёзно ждала, что они вернутся с севера.

Фростпайну пришло в голову тоже отправиться в путь, чтобы показать Дадже, как работают другие кузнецы. Она знала, что частично он это сделал для того, чтобы отвлечь её от тоски по Браяру и Трис. Также было правдой то, что она многому научилась в кузницах — от маленьких мастерских на перекрёстках, где специализировались на подковах, до элегантных кузниц золотых дел мастеров, где она научилась наносить на металл узоры, составленные из мельчайших шариков золота. Здесь, в Кугиско, её учил Тэ́йрод Воска́джо, которого Фростпайн называл величайшим из известных ему кузнецов по железу. Казалось нечестным, что ей пришлось так далеко заехать, чтобы столь многому научиться. По крайней мере, они пока что остановились в удобном месте. Здесь они не были бродячими магами. Они были почётными гостями главы Гильдии Золотых Дел Мастеров Кугиско, которая контролировала городские банки.

Ей хотелось, чтобы она сразу и учиться, и быть со своей эмеланской семьёй. Поначалу разлука с названными братом и сёстрами была в радость. После того, как они сплели свои силы, между ними протянулись магические узы, которые позволяли им знать то, о чём думали другие, что они чувствовали. Когда они покинули Эмелан, Даджа думала, что готова была прожить месяцы или даже годы без того, чтобы открываться трём остальным так же, как они открывались ей. Она с грустью подумала, что протянула всего две недели.

Одна только мысль улучшала её настроение: она приятно побеседовала с Бэннатом Ладрадуном. Разумная беседа о полезных вещах. Улыбаясь этой простой радости, Даджа повесила своё домашнее пальто. Бэннат упомянул кое о чём, что подстегнуло её воображение: перчатки, заколдованные так, чтобы носящий их мог брать пламя в руки. Сможет ли она сделать перчатки, которые сможет использовать лишённый магии человек? С огнеупорным костюмом подобному Бэннату человеку не придётся больше полагаться на скудную защиту мокрого одеяла.

Она размышляла об этом, пока не осознала, что бесполезно грезит наяву. Она отодвинула идеи насчёт перчаток и костюма на задворки сознания, и вернулась к своему текущему проекту: комплекты украшений для всех женщин из семьи Банканоров, даже для восьмилетней Пэ́йги. Для Коула и его пятилетнего сына А́йдарта она уже сделала наборы золотых шейных колец и наручей — именно такие украшения предпочитали наморнские мужчины. Они были её будущими подарками на Долгую Ночь, в качестве благодарности этой радушной семье.