Холодный оружейник. Трилогия (СИ)

Черные матовые волосы на затылке были собраны заколкой. Простая такая заколка, напоминает зубастую пасть. Нажал ‑ она открылась. Отпустил ‑ волосы закреплены. В Кири такие не в моде ‑ наши девушки предпочитают боевые косы, если уж отрастили волосы.

Итак, бледная кожа, черные тусклые волосы и ровно того же оттенка глаза. Обтягивающее трико сверху и бриджи снизу. Ах, да, стандартная жилетка‑разгрузка чунинов и дзенинов Конохи. Вон, и протектор на поясе.

Сосновый лес вокруг был тих и светел. Таинственно, поскрипывая, качались верхушки деревьев... говорят, те, кто слишком долго смотрят в сосновом бору вверх, рискуют оказаться завороженными гипнотическим ритмом медленно вращаемых ветром стволов и ветвей. Остаться смотреть на медленное движение и слушать тихое поскрипывание сосен... до самой смерти от жажды. Сказки, конечно ‑ для такого фокуса нужно приложить капельку ген. Но... красивая сказка.

Девушка все так же идет нетвердой походкой. Словно бы не трогает ее очарование застывшего в своей безмятежной, сонной и размеренной, отчасти механической, жизни. Она просто идет сквозь толстый слой серых тонких иголок, оставляя на ковре вдавления, в которых все так же сталкиваются муравьи. Красные и черные. Жизнь и честь. Девушка идет, загребая иголки‑песчинки, оставляя цепочку следов, идущих более‑менее прямо среди тянущихся вверх столбов в ногу взрослого человека толщиной. Скрип, шелест, светлые сумерки ‑ этот лес не терпит резких звуков и ярких цветов.

Девушка резко дернулась ‑ и кунай, попал в место, где только что была ее тень. Словно бы целили не в нее.

Громкий голос разрушает очарование леса. Впрочем, не важно. Скорее всего, этот лес не зря не терпел громких звуков и ярких цветов.

‑ Какая интересная техника ‑ немного злой, ироничный и веселый голос разносится среди деревьев далеко в стороны. Он тонет в облаках иголок выше девушки, но удивительно легко расходится среди древесных столбов, словно бы вечное и вместе с тем мимолетное волшебство этого места уже пало.

Девушка дергается, пытаясь снова уклониться. Два куная застревают в ее левом бедре, когда она пытается прикрыть собой собственную тень.

‑ Как видишь, я все же попал. Может, хватит? Отпусти Маюри, наконец ‑ снова раздается в лесу.

Медленно, вместе с воткнувшимся в районе левого плеча кунаем, из тени всплывает мужчина. Человек, которого, наверное, узнает любой уважающий себя шиноби на материке.

Брюнетка падает, точно кукла, которой резким ударом, скажем, Лезвия Ветра, отрубили нити. И тут же, буквально на секунду, возле нее появляется силуэт из чакры. Думаю, старик даже успел увидеть желтые волосы и длинный, почти до щиколоток, плащ.

А затем похититель с телом на руках появляется в сотне метров от старика. Но все еще на виду ‑ в этом лабиринте сосновых стволов видимость составляет до полукилометра. А затем Маюри, одна из шпионок Наруто, исчезает. Запечатал?

‑ Порядок, агент у меня в свитке. Подлечим дома. Хаку, побудь на стреме.

‑ Хорошо ‑ отвечаю я, прежде чем направить клона в сторону появившихся неподалеку источников чакры. Что‑то подозрительно это напоминает команду поддержки из Листа.

Мужчина. Женщина. Девушка. Трое людей смотрят в глаза беловолосого старика, практически ровесника Конохи.

‑ Добрый день, сенсей ‑ тепло и ласково улыбается мужчина, поднимая вверх правую руку. На указательном пальце, устремленном вверх, крутится на кольце кунай с рукоятью, обмотанной бумагой с печатью.

 Жаба

Светловолосый молодой мужчина рассеянно и добро улыбается, глядя куда‑то сквозь стоящего в двадцати метрах противника.

Мне отлично видно его. Характерная, многократно дублированная система циркуляции, совершенно особый спектр чакры. Светлая кожа, глаза глубокого, темно‑синего, а не небесно‑голубого цвета.

‑ Что же вы, сенсей? ‑ все с тем же выражением лица спрашивает он.

Улыбка ‑ ласковая, рассеянная. Улыбка любящих матерей и бессердечных эстетов, способных рассуждать о преимуществах игры и пения того или иного виртуоза... ровно с той же улыбкой спокойно планирующих чудовищные в своей жестокости действия.

‑ Вы так расстроены, ... ‑ продолжает вынырнувшая из небытия тень былого.

И все та же странная, завораживающая лыба. Лицо, словно бы даже помолодевшее с Той ночи. Словно бы вернулись те времена, когда обладателя этого лица выдвинули... и выбрали.

‑ ... словно... ‑ продолжает тем временем человек.

Джирайя дергается в сторону, как только за его спиной появляется состоящий пока только из чакры силуэт. И слово, следующее за ударом кунаем, остается услышанным.

‑...призрака... ‑ а теперь старик спасает левое плечо.

‑ ... увидели ‑ заканчивает предложение словом, идущим с прежнего места, мужчина.

И вот еще один факт ‑ в обычном зрении он никуда не двигался. Просто на миг появлялись его копии, неотличимые от оригинала. Наносили удары, пусть и окончившиеся ничем, ‑ и исчезали. И каждый произнес свое слово ‑ в спину, сбоку. Каждый.

Словно бы один и тот же человек существовал в двух местах одновременно.

 Снег