Холодный оружейник. Трилогия (СИ)

‑ Уверен? ‑ голос у Ни оказался неожиданно гулким для тонкого юноши.

‑ Твердо. Я, пока копал, все время уходил чуть в глубину.

‑ Значит схемы врали. Это плохо.

‑ Ичи, я всего лишь должен провести вас через охрану. Командир операции ‑ ты.

‑ Можешь тихо прорезать стену, не повреждая то, что за ней?

‑ Кислота или взрыв отпадают. Остается разве что бурить. Льдом, например.

‑ Бури ‑ разрешил Ичи.

Я открыл заветную флягу.

Все же, вода, с которой работал давно и плодотворно, и жидкость, по‑быстрому вытащенная из воздуха или почвы, это немного разные среды.

Теплый Лед образуется легко. Частички Воды стабилизируются, постепенно этот процесс нарастает и все более упорядочивается, пока, наконец, передо мной не повисает, вертикально, вращающееся снежное кольцо.

Снег, ‑ это ведь тоже Лед. Мелко колотый, правда.

Но и снежинки могут царапать, особенно, если сделаны из воды, буквально пропитанной именно моей чакрой.

Кольцо вырастает в диаметре, после чего сближается с обнажившейся стеной. Вот так, без визгов сверл и грохота направленных взрывов.

Каким образом в стене не оказалось сигнализации, понятия не имею. Не иначе, как этим чудом объясняется то, что мне удалось пробурить в стену почти насквозь, оставив только тонкую перегородку с двумя дырочками на уровне глаз взрослого. Ледяной Вихрь ‑ техника не боевая. А вот для тихого взлома ‑ гораздо лучше взрывных работ.

Ичи прильнул к перегородке и всмотрелся. Мои глаза только дублируют.

‑ Я никого не вижу ‑ тихо проинформировал его.

‑ Пробивай, только тихо.

Лед, растаяв, проник сквозь отверстия и растекся по обе стороны стены. Небольшое преобразование воды в кислоту, охлажденный Пар, по краям, затем вода аккуратно опускает бетонную дверцу сбоку от входа, и мы внутри.

‑ Где выход?

Я напряг зрение до предела.

‑ Там и там ‑ лестницы наверх и вниз. Патруль на этаж выше. Ходят по кругу?

‑ Ты это понял, только посмотрев на них? ‑ усомнился Ни.

‑ Пока последние два метра бурили, уже на них насмотрелся. Кстати, Ичи, у меня не так много сил осталось ‑ проинформировал я.

‑ Сядь, поешь. Только следи.

Чем я, собственно, и занялся, наблюдая, как напарники, достав свитки, запечатывают в них стеллаж за стеллажом. Какие‑то ящики, оружие, мешки с древними на мой взгляд монетами ‑ все без разбора запечатывалось. Как выразилась Мэй: "Вам и так предстоит невозможный бандитский набег. Разбирать добычу будем потом"

В двух пролетах лестницы на нами, отгороженные всего лишь полуметром бетона, разбитого на пару перекрытий, ходили шиноби внутреннего караула. Их силуэты казались почти материальными. Сильные, на уровне коноховских АНБУ или выше. И не скрывают этого.

И при этом, практически под их ногами, в тылу, в свитках исчезают предметы, которые они должны защитить, если противник как‑то пройдет предыдущие слои защиты.

Ребенок и два носильщика‑запечатывающих. Действительно, " невозможный бандитский набег ".

Нии, прислушиваясь, на всякий случай, к окружающим звукам, упаковывает в устойчивый к чакре, влаге и Стихиям чехол, очередной свиток.

При таких темпах, еще через двадцать минут, пойдем назад. Напарники работают точно в соответствии с графиком патрулей. Действительно, поторопишься, ‑ скорее демаскируешь себя и остальных.

Выбрались мы тем же путем. Я даже не удержался и поставил на место дверцу, посадив ее на суперклей и закрыв отверстия землей, а сразу за ней наморозив глыбу Льда. Конечно, такая хилая обманка никого не обманет. Но на определенной дистанции я вполне могу почувствовать судьбу своего творения.

Как раз когда мы выбирались из реки, я почувствовал, как в этот Лед ударили. О чем я поспешил сообщить напарникам. По‑моему, Ичи бежал назад в три раза быстрее, чем к цели.

Ками, мы сделали это! Неужели Мэй и правда отдаст мне Его?

Старик передо мной был... старым. Бледная кожа туго обтягивала череп, увенчанный редкими бесцветными волосами. Грудь медленно, с трудом, вздымалась. Он дремал.

Патриарх. Великое сокровище своего клана. Уже не способный ходит на задание. Находящийся на попечении даже не внуков, а их детей и дальнейших поколений. Казалось бы, обуза.

В этом мире далеко не все переживает тридцатилетний рубеж. Даже в годы относительного мира, лишь десятая часть шиноби открывает пятое десятилетие.

Человек, видевший основание Поселений. Реликт, знамя клана, подтверждающее, что среди несущих эти гены есть умелые, способные дожить до такого возраста. И сильные, способные подхватить это знамя и позволить ему спокойную старость.

Слава, деньги, ‑ это важно. Но есть такое понятие, слово, которым люди моей профессии не любят разбрасываться.

Люди верят лидерам кланов, обеспечивающим старость своих дедов. Просто потому, что видят, пусть и крошечный, шанс на такую же долгую жизнь для своих детей. Ведь многие кланы порой вынуждены разбавлять кровь браками с перспективными представителями "чистых".

Старик открыл свои блеклые до прозрачности глаза.

‑ Что, парень, хорош? ‑ мне пришлось напрячься, чтобы услышать его тихий голос.