Холодный путь к старости

Время за час ночи, а тут коррупция, созвучие власти против простого народа. Надежда на вас, газета. Фамилия одного, майора, на «К» начиналась. Другой – старшина, фамилия не прозвучала. Прошу помочь мне разобраться с памятью, потому как за правду я и под пульки, и под собаку, и под палки».

В редакции газеты маленького нефтяного города понимали, что письмо – правда, но связываться с милицией не хотели. Алик тоже. Дело казалось опасным. Журналисты выслушивали подобные рассказы, сочувственно качали головами и все. Только забывчивость и узколобые шоры помогают не чувствовать дискомфортных мук осознания несправедливости, творящейся рядом, а потом в редакции научись красиво отвечать на подобные письма. Примерно так:

«Мы разобрались с вашим случаем. Вы действительно были сильно пьяны, до темноты в глазах. На вас было изначально надето самодельное полупальто, дубленка приснилась. Стреляли из пневматического ружья не по вам, это вы стреляли по гулявшей на улице хозяйской собаке. Милицию вызвали действительно вы, а когда вас забирали, вы кричали кому-то, глядя в небо: «Что из окна выглядываешь? Я еще доберусь до тебя, соседушка!» Но никто из окон не выглядывал, только луна из-за туч подсвечивала. Вас попытались пристроить в психо-наркологическое отделение, но вы не ужились с местными пациентами. Сотрудники наркологии опять вызвали милицию, вас доставили назад в вашу квартиру, где вы и уснули. Искренне сочувствуем и просим впредь не напиваться».

***

Нельзя встречаться с такими людьми, как булочник Коновалов, санитарный врач Нашаров, обманщица с прибором Анастасия, изучать их и остаться ребенком, верящим в безоблачность жизни, в прекрасных и чистых людей. После таких встреч у Алика неизменно возникал вопрос: почему? Почему книги воспевают светлых героев и хорошие деяния, благожелатели призывают к доброте, святоши проповедуют красивые вечные истины и все мимо, или почти все мимо, как красивый туман над смертельной трясиной, как пригожая ткань, прикрывающая уродство. Когда понимаешь, что люди лезут во мрак и поклоняются дерьму, а призывают к свету, в душе возникает чувство неуверенности в собственных убеждениях.

Письма, приходившие в редакцию маленького нефтяного города с призывами о помощи. Как реагировать на них, зная, что там, куда призывает заглянуть адресат, царят недобрые законы? Сапа! Из всего окружения Алика в маленьком нефтяном городе только Сапа мог дать ответ на все эти «почему». Алик в это верил и искал предлога для сближения.

ИЗ БЫВШИХ

«Свергнутых вожаков либо приручают, либо ставят в музей, либо гонят прочь, опасаясь возврата»

Муж Петровны, работавшей в редакции газеты маленького нефтяного города, по имени Сапа, несколько лет назад работал на должности председателя Совета народных депутатов маленького нефтяного городка, и его лучшим воспоминанием о власти, точнее воспоминанием, наиболее часто приходившим на ум, стало возвращение домой из соседнего города.

Он был пьян до состояния перекати поля, гонимого ветром куда придется, что в то время для него и многих других граждан считалось вполне нормальным состоянием. Тогда, после сухого закона и дефицита советских времен, на рынок хлынула всевозможная и даже немыслимая водка и вино. Даже трезвенники соблазнялись рюмкой-другой.

Тело пьяного до бесчувствия Сапы покоилось на переднем сиденье автомобиля. На ухабах его хмельная голова соскользнула с подголовника и затрепыхалась бы, запрокинутая назад, на толстой шейке, как грузик на пружинке, если бы ее не подхватили заботливые ладони подчиненных, сидевших позади. Все два часа пути они нежно, но надежно держали голову председателя, глядя на его широкую плоскую лысину, похожую на блошиное футбольное поле, хотя блох у Сапа не водилось. Сам Сапа сквозь пьяные виденья вполне отчетливо ощущал эту заботу и возликовал.

– Холуи, холуи, не тревожьте солдат. Пусть солдаты немного поспят… – неразборчиво запел он, как рыба на воздухе.

Это воспоминание растягивало Сапины губы в лучезарной мечтательной улыбке, и его жиденькая бородка топорщилась, как колышки перьев на плохо ощипанной курице. Думы о прошлом теребили душу, напоминали о былом величии, когда именитые нынешние деятели маленького нефтяного городка в числе полусотни народных депутатов покорно сидели пред ним и жадно вслушивались в каждое его слово. Сапа привлекал мудростью и начитанностью. Он хоть жил в маленьком городе, но не соответствовал образу типичного провинциала. Судьба занесла его на Крайний Север крутить гайки на месторождениях нефти из Самары, где он общался с сильными мира того, а все – неуживчивость.

Из-за ссоры с родителями Сапа променял крупное на мелкое и достиг вершин в омуте политического поприща маленького нефтяного города, но, когда возомнил, что перемены не напрасны, президент России расстрелял Белый дом и разогнал Советы народных депутатов по всей Руси.