Холодный суровый Кэш (ЛП)

Именно об этом Кэш меня предупреждал, этого опасался отец. Я сбросила со своей жизни безопасную коробку, и меня ранили.

Оставили умирать.

Мои веки затрепетали. Черная пелена заволокла зрение. А потом я заметила бледно-голубые глаза Кэша, смотрящие прямо на меня.

Контраст ранил. Свет и тьма. Хорошее и плохое. Надежда и страх.

Отчаяние.

– Держись, Эванжелина, – донесся до меня голос Кэша. Я цеплялась за него – его слова и надежду – пока страх не одержал верх. Последнее, что услышала – отчаянные мольбы Кэша. 

ГЛАВА 30 Кассиас

Трей убегал со своими парнями через черный ход, пока я набирал 911.

Мне было плевать, что они хотели наставить на меня чертов пистолет. Прямо сейчас все, о чем я мог думать – это спасение Эванжелины.

Ее майка окрасилась алым цветом, а на полу уже образовалась лужа крови.

Но парни не стали угрожать мне пистолетом. Они, должно быть, поняли, что это дерьмо стало слишком реальным и намного быстрее, чем они рассчитывали.

Они просто решили взять перерыв.

Гудели сирены, когда приехала скорая, припарковавшись на стоянке внизу.

Охрана отеля бросилась за парнями, которые пришли ко мне сегодня, но все, что я мог видеть перед собой: как глаза нежной Эванжелины закрылись, а тело обмякло в моих руках.

– Детка, не уходи, – простонал я, слезы текли по моему лицу. – Держись, Эванжелина. Держись.

Медики поднялись на мой этаж и перенесли Эви на носилки, в то время как полиция отправилась за Треем.

Я не смотрел, как они уходили, лишь молился, чтобы полиция бегала быстро и схватила этих ублюдков.

Мой взгляд был прикован к Эви.

Я отказался отпускать ее руку и поехал вместе с ней в машине скорой помощи.

А потом я ждал, когда ее отвезли в операционную, а доктора работали над ее телом. Я молился, чтобы у них получилось залатать ее рану. Молился, что они смогли вновь сделать ее здоровой.

Потому что это моя гребаная вина, что Эви ранили тогда, когда я поклялся ее защищать.

Эванжелина была слишком хороша для меня.

И я никогда не чувствовал эту истину настолько остро, как сейчас.

Медсестра спросила ее имя, сказав мне, что она сделает несколько звонков. Я был рад этому.

Я не чувствовал в себе сил звонить ее чертову отцу и говорить, что его маленькая девочка, возможно, только что умерла под моим присмотром.

Нет, это не могло быть правдой.

Эви выживет.

Она должна.

Однако ей к тому же нужен был мужчина лучше меня.

Мужчина, чья история не заканчивалась кровью на полу, разбитым сердцем и разрушенными мечтами.

Эви заслуживала мужчину, который мог дать ей нечто большее. Безопасное и цельное.

*** 

Выйдя из больницы, я набрал один номер. Я не мог смотреть в лицо отца Эванжелины и знал, что он приедет с минуты на минуту. Я хотел услышать какие-нибудь мудрые слова, черт возьми, прежде чем подниму глаза на Кендрика.

Может, было безумием надеяться получить их от матери, но я находился в отчаянии. Чертовски сильном отчаянии.

– Она может сейчас говорить? – спросил я медсестру, дозвонившись до центра.

– О, Кассиас, мне жаль. Я говорила с вашим братом. Мы думали, что вас все еще нет в городе, – объяснила медсестра.

– Я только вчера приехал.

– И Чад не рассказал вам? Сожалею, но ее перевезли в «Лос-Анджелес Дженерал» два дня назад. Я думала, вы знаете. Мы оставляли сообщение на домашний номер у вас на работе, и Чад указан в контактах на случай экстренных ситуаций, пока вы не вернетесь домой.

Я прописал тогда Чада в контактах, поскольку, да, он мог быть чертовым засранцем во всем, но я верил, что брат может сдержать свое дерьмо, когда речь идет о нашей матери.

– Почему ее перевезли в «Лос-Анджелес Дженерал»? – спросил я, подняв взгляд на вывеску больницы, куда доставили Эванжелину: «Лос-Анджелес Дженерал».

– Ваша мать заплатила уборщику за выпивку, напилась и неудачно упала, сломав бедро. У нее была операция вчера, сейчас она идет на поправку.

– Черт возьми.

– Сожалею, но если вы поедете в больницу, доктор сможет дать вам больше информации о ее выздоровлении. К сожалению, ваша мать не сможет к нам вернуться. У нас довольно строгие правила. На данном этапе ей больше подойдет реабилитационный центр, который сможет избавить ее от зависимости.

Я вздохнул. Этот день просто решил взорвать бомбу перед моим лицом.

Прошлой ночью я был словно в коконе, маленьком мирке, с Эванжелиной под колпаком.

Теперь же Эви истекала кровью, моя мать сломала бедро, и я знал, что это Чад подговорил Трея напасть на нас.

– После аварии судья приговорил ее к тридцатидневной программе реабилитации, – сказал я медсестре. – Хотя могло быть и хуже. Но тогда у меня не было денег, а когда появились, она уже вернулась домой и отказалась ехать.

– Ну, в любом случае, большинство подобных нам заведений не возьмут к себе кого-то, кому требуется столь большая поддержка. Ее печень пребывает в ужасном состоянии, а травмы головы хоть и не были очень серьезными, заставили ее потерять былую подвижность.

– А теперь у нее еще и сломано бедро. Дерьмо, – покачал головой, я поблагодарил медсестру за помощь.

Мои плечи опустились.

Я упал коленями на тротуар, ударившись об асфальт. Все вокруг меня буквально рушилось.