Холодный суровый Кэш

Но сейчас речь шла не обо мне. Я шел туда ради других людей.

Ради безопасности Эванжелины.

Правда была в том, что хоть Трея и поймали, но мой брат все еще был на свободе.

И я не верил, что Чад будет держать руки подальше от Эви, если считал, что это

приблизит его к желанной цели.

– Мне нужно сделать заявление, – сказал я администратору на стойке регистрации.

Я сел и стал ждать, готовясь дать показания о том, что сказал мой брат в больнице.

Я хотел сдать его?

Черт, нет.

128

Но преданность не имела ничего общего с моей семьей.

Речь шла о правильных и неправильных поступках. Речь шла о чести.

О любви.

Сообщение пришло в тот момент, когда меня забрал полицейский.

Джуд: Операция прошла успешно. Эви отлично справилась. Дыши. Надеюсь, с

твоей мамой все в порядке.

Я: Спасибо, что дал мне знать. Буду там, как можно скорее.

Джуд: Не волнуйся, она пока спит. Я позабочусь о ее отце, когда ты появишься.

Облегчение разлилось по моей груди. Я знал, что недостаточно хорош для нее, но

даже мысль о том, что Эви не станет, была слишком тяжелой.

Я прикрыл веки, направившись вперед. Слезы щипали глаза. Все, чего мне

хотелось – сжать Эванжелину в своих руках и никогда ее не отпускать.

*****

Позже, после того, как рассказал офицерам свою версию событий, я направился в

отель. Когда я подошел к стойке регистрации, узнал, что мою комнату убрали после

разверзшейся там преступной деятельности этим утром, но все мои вещи остались на

месте.

Мой разум был затуманен, и когда Джек Харрис остановил меня, как только я

отошел от стойки, мне потребовалась минута, чтобы понять, что он говорил со мной, и

вспомнить о нашей встрече прошлой ночью.

– Кэш Флоу, – произнес он, кивнув мне. – Ты в порядке, мужик?

– Да, э, просто, черт, – я не мог говорить связными предложениями, потому что

мои эмоции выходили из-под контроля.

– Друг, ты выглядишь дерьмово, – Джек положил руку на мое плечо, чтобы

поддержать меня. – Пойдем выпьем. Тебе нужно остыть, прежде чем ты войдешь в эти

двери.

– Я выгляжу так плохо?

– Хуже, парень.

129

Мы прошли в бар отеля, и нас посадили в отдельную кабинку в самом углу зала.

– Зачем ты приехал в город? – просил я Джека, не чувствуя себя комфортно, просто

молча распивая спиртное.

– Вечером я выступаю с Заком Тернером. Конечно, мы запланировали концерт

прежде, чем он стал встречаться с Эшли Фаст.

Я усмехнулся, вспоминая заголовки.

– Это твоя бывшая девушка, верно?

– Очень давняя. Я бы предпочел, чтобы это дерьмо было похоронено.

Официантка принесла нам два бокала виски на подносах.

– Я знаю все о желании закопать кости, – ответил я ему.

– Я уже понял это. Думаю, на самом деле, уже вся индустрия в курсе, что ты

бывший заключенный, выросший в Ист-Хайтс, а еще твой дебютный альбом превосходит

мой. У тебя есть история, мужик.

Когда я не ответил, Джек поднял глаза.

– Знаешь, когда Элль упоминала о твоем новом материале прошлой ночью, мне

пришлось приложить массу усилий, чтобы не умолять тебя показать его мне.

– Ты хочешь увидеть те чертовы записи?

– Боже, да. Я люблю сотрудничать, поэтому мы с Заком и объединились ради

сегодняшнего дня. Ты ведь знаешь, что случается нечто крутое, когда выплескиваешь все

на сцену. Но настоящая магия происходит, когда ты сотрудничаешь с кем-то непохожим

на тебя.

– Не знаю, я работал над очень эмоциональными текстами.

– Слушай, я играю все подряд. Мне нравится шокировать людей, пока они

перебирают идеи того, что представляет собой хорошая музыка. Черт, сейчас мы с тобой

можем делать, что захотим.

Я покачал головой, не ощущая даже крупицы этой возможности.

– Может, тебе это и под силу, Джек, но мне? Я лишь пешка.

Джек фыркнул.

– Чувак, ты читал сегодняшние газеты?

– Что? – я отрицательно качнул головой.

– Никаких звонков от «КМГ»? От твоих людей?

130

Я знал, что мой ассистент Джаред оставил мне сообщение, но я еще не

прослушивал его. Просто был слишком занят тем, что моей девушке чуть не вырезали

чертово сердце.

– Тебя номинировали на Грэмми, мужик. Альбом года.

Я откинул голову на спинку дивана. В моей груди что-то сжалось, поскольку эта

новость стала одновременно всем... и ничем.

Эванжелина была в больнице, а я здесь. Она была моей, но я не знал, могу ли

держать ее рядом.

А Грэмми... Это все, чего я желал, все, о чем, вероятно, мечтал как певец. На меня

нахлынул целый поток эмоций.

– Парень, ты меня убиваешь, – сказал Джек. – Ты сделал это. Сделал.

– Я не хотел исполнять половину песен из альбома, – рассказал я ему. – Чувствую

себя неблагодарным ублюдком.

– Этот бизнес очень тяжелый. Ты должен балансировать между тем, кто ты есть,