Холодный туман прошлого [сборник]

— Кого? — не понял Лев Иванович и удивленно посмотрел на девушку.

— Ну, — смутилась она, — надо же нам как-то его называть, пока мы не знаем, кто он. Просто Илья Иванович назвал почерк его убийств каллиграфическим, а его самого… — тихо добавила она.

— А мне нравится, — заявил Станислав бодрым голосом. — Звучит, во всяком случае, лучше, чем Чикатило или просто маньяк-подражатель.

— Хм, что же, пусть будет Каллиграф, — хмыкнул Гуров. — А насчет его почерка мы еще посмотрим, настолько ли он идеален, что не подкопаться. Так, что там у нас с первой жертвой? Елена, вы уже изучили все эти дела, вам и карты, как говорится, в руки. Рассказывайте подробно и по порядку. А мы со Станиславом Васильевичем будем на ус мотать. Кстати, о картах.

Лев Иванович подошел к своему столу, что-то некоторое время искал в его недрах, а потом с восклицанием: «Ах, да вот же она», — достал дорожную карту Москвы и Подмосковья. Карта была водружена им на доску, на сторону, свободную от копий фотографий, и накрепко прикреплена магнитами со всех сторон.

— Вот, — Гуров отошел и на расстоянии полюбовался делом своих рук, — теперь можно начинать наше первое оперативное совещание.

Елена достала из одного из файлов несколько листочков и, не глядя в них, стала рассказывать:

— Как я уже сказала, первой жертвой Каллиграфа…

— А почему вы считаете, что это была первая жертва? — прервал ее Лев Иванович. — Может, она была уже десятой жертвой, просто мы о других еще не знаем.

Елена смутилась, нахмурилась, а потом честно призналась:

— Да, я как-то не подумала об этом. Сразу стала изучать дела с убийствами, которые по времени произошли позже убийства Чалкина. Это мое упущение, — виновато опустила она голову.

— Ладно, ничего страшного, — успокоил девушку Гуров. — Пока не доказано обратное, будем считать это убийство первым. Станислав, давай-ка сделай пометочку. Надо будет проверить информацию о подобных убийствах в Москве и Подмосковье, скажем, за последние… ну, допустим, года три до убийства этого Чалкина-Вилкина. Надо же, — покачал он головой, — даже фамилии звучат почти одинаково. Елена, простите, что перебил, но и впредь буду перебивать, задавать всякие вопросы и уточнять прочие рабочие моменты.

— Ничего, все правильно, — серьезно отозвалась девушка. — Я понимаю, что методы работы у всех свои.

— Вот именно! — Крячко многозначительно поднял указательный палец и пошутил: — Московские Шерлоки Холмсы совершенно отличаются от лондонских сыщиков методикой поиска разных там профессоров Мориарти.

Елена улыбнулась и украдкой бросила взгляд на Гурова.

— Давайте к делу, — нахмурился Лев Иванович и снова неожиданно чихнул. — Извиняюсь, — прогундосил он.

— Чалкин Михаил Геннадьевич, пятидесяти лет, проживал на улице Окской неподалеку от храма Андрея Боголюбского. Пропал в июле позапрошлого года неподалеку от дома. Во всяком случае, его мобильный телефон был обнаружен в соседнем с его домом дворе. Его тело с первыми признаками трупного окоченения было найдено через два дня после того, как он не пришел домой ночевать. Что, со слов его жены, было уже не раз. Я имею в виду ночевки Чалкина вне дома. Поэтому сразу она его не хватилась.

— Постойте, — прервал ее Гуров. — Выходит, что жена знала о… о наклонностях своего мужа ходить налево…

— Да, — спокойно ответила Елена. — Оперативник, который вел дело Чалкина, разговаривал с ней и выяснил, что Михаил Геннадьевич стал открыто позиционировать свою нетрадиционную ориентацию примерно лет пять назад. Ну как открыто? Имеется в виду, что он не стал скрывать это от своей жены. Но его коллеги, друзья семьи, родственники и дети Михаила Геннадьевича, правда, об этом не знали. Женщина стыдилась рассказывать им такие подробности.

— Стыдилась, но не разводилась, — саркастически заметил Крячко.

— Они прожили в браке тридцать лет. Смысла в разводе она просто не видела, — пояснила Елена и протянула листочек с копией беседы с женой Чалкина Гурову. Лев Иванович быстро пробежал глазами текст и передал бумагу Крячко.

— Она отзывается о нем как о хорошем отце и семьянине. Чалкин практически не брал в рот спиртного, неплохо зарабатывал, особенно на калымах. У него была своя клиентура по всей Москве, которая приглашала его как опытного мастера, честно выполняющего свою работу, — отметил Гуров главное в характеристике Чалкина.

— Да, но по словам его… Э-э-э, как это сказать точнее, — Елена запнулась.

— Его знакомых, — подсказал Крячко.

— Да, его знакомых, — согласилась студентка. — Он постоянного друга не имел и нередко уходил из бара «Трюдо», в котором и собирался соответствующий контингент, с разными мужчинами.

— То есть вел беспорядочный сексуальный образ жизни, — вставил Лев Иванович.

— Да, наверное, — согласилась с ним Елена.

— В какой день недели он не пришел домой ночевать? — спросил Лев Иванович.

— Это была пятница, — заглянув в записи допроса Чалкиной, ответил Станислав.