Здесь в Копенгагене мы уже три дня. Чемпионат, напомню, начался ещё вчера. Не знаю, чьё место я занял в сборной, если бы меня вообще в этой жизни не было, но в грязь лицом я не ударил. Из-за сборов в Москве перед чемпионатом я пропустил празднование своего восемнадцатилетия. Не отмечал. Весь день был посвящён физухе, никаких девочек или бухла. Пахали до седьмого пота. Причем меня почему-то вообще никто не поздравил, кроме Цзю, с которым мы жили в одном номере. Ну и ладно. Но вот что интересно — похоже, я уже серьёзно поменял этот мир. Ну, Чикатило — это так, проба пера, расстреляли его уже. Потом попытался спасти Индиру Ганди — удалось частично, она жива, но не у власти. Провел первый конкурс красоты в СССР, открыл памятник погибшим комсомольцам, в том числе афганцам, назвал новый проспект в честь ВЛКСМ, разбил там парк из голубых елей. Ещё организовал МЖК в Красноярске, этим летом готовим большую конференцию в городе по этому проекту. И самое главное — я, вроде как, повлиял на масштабы аварии на Чернобыльской АЭС. Да, взрыв был, и город эвакуировали, а вот последствия катастрофы оказались сильно меньше, по-моему. В Киеве, а это всего полторы сотни км от места аварии, фон вообще в норму пришёл уже к середине мая. Хотя многие жители, напуганные секретностью, бежали из города. Остановился только один блок, который, вроде как, и отремонтировать можно. Народ посылают на АЭС и посылают, но только добровольцев. Ну и солдатиков на оцепление. Горбачев выступил по телевизору пятого мая, назвал катастрофу немыслимой и заявил о создании комиссии по её расследованию. А всё Витькин и Викин батя, он вовремя остановил эксперимент, или может до этого что сделал? Ведь не зря же их отца хотят представить к награде, как сказал мне Витька по секрету. Вырваться к ним в гости не получилось, нас перед поездкой в кап страну буквально заперли на базе. Тут такая же история — сидим в отеле. Да мне и не больно-то хотелось куда-то идти, а вот Цзю просто рвется на свободу, но — низя-я-я. Вечером разбор полётов. Все наши выиграли свои бои, и тренеры довольны, тем не менее пробегаются по каждому.
— Так, до 57 кг. Цзю, у тебя итальянец завтра в соперниках, Санто Серит, — прочитал по бумажке старший тренер сборной Юрий Михайлович.
Все заржали.
— Костян он тебя сегодня видел и уже серит, — высказался кто-то из пацанов.
— Жидко! — добавил другой.
— Тихо! Что вы?! Мало ли как человека назвали, — попытался призвать к порядку наш штатный «молчи-молчи».
Куда без куратора КГБ в кап стране?
— Санто Серио, — прочитал я транскрипцию правильно.
— Да пусть не серио! Не убьёт его Костя, — смеется казах-тяжеловес.
В сборной украинец, казах, кореец (сами знаете кто), остальные русские. Представлены Москва, Ленинград и Красноярск. Морщу лоб и ничего на этого Серио не нахожу в памяти, а значит, Цзю даст ему просраться завтра. «Тьфу! Взрослый мужик, а туда же», — становиться мне стыдно за свой лексикон.
— Штыба, что ты там поляку сказал на прощанье? — вдруг спрашивает Михалыч. — Жаловаться на тебя приходили наши коллеги из сборной Польши.
— Он мне что-то сказал перед боем, я повторил эту фразу. Думаю, надо быть вежливым, — невозмутимо отвечаю я.
— Ну ладно, пес с ним, у тебя соперник из Дании. Слабый боксер, но «дома и судьи помогают», вот и сегодня он по очкам выиграл. Как по нашим подсчётам, то незаслуженно. Бо Эспенсен какой-то. Так что хорошо бы и его нокаутом, — намекнул Михалыч.
— В каком раунде? — пошутил я.
Ну нифига он мне тут задачи ставит! Пусть работают с федерацией бокса, жалобы подают! Я им что, Тайсон, всех в нокаут слать?
— Вот это советский подход! — вдруг похвалил меня наш КГБшник Антон Петрович. — Партия сказала — комсомол сделал! Хоть в пятом раунде, но положи!
Странно, что никто не напомнил ему, что у нас всего три раунда. Хоть не заржал никто — тоже достижение. Этот Антон Петрович задрал всех своими лекциями! Привычной накачкой закончилось и это собрание. Нам поведали об успешном приземлении сегодня нового космического корабля «Союз ТМ-1» и о постановлении Совета Министров СССР о …
«О мерах по усилению борьбы с нетрудовыми доходами».