Холодный ветер перемен

Жажда наживы победила, и девушка, посмотрев с вызовом на старика-продавца, отдаёт мне журналы с первого по шестой месяцы за 1980 год.

— Альтист! — простонал дедок.

Листаю журналы, ну есть «Альтист» какой-то в оглавлении, но мне ни о чем не говорит. Тем не менее почитаю, если дед завредничает.

— Уважаемый, я подарю вам эти журналы, если вы видели, кто мопед с крыльца забрал и куда на нём уехал, — обращаюсь теперь к старику.

— Никуда никто не уехал, вышел мужик и завёз его обратно в здание, — буркнул дед остывая.

— Приметы опишите, пожалуйста, — прошу я.

Иду в горком и матерюсь. Судя по приметам, это был Комлев! И что ему надо? Вроде наладились отношения с ним. Редиска он — нехороший человек! На входе сталкиваюсь именно с ним!

— Толя, как хорошо, что встретились, я твой мопед поставил в комнату дворника. Представляешь, Иванова распорядилась его на улицу вынести, а тут его и украсть могут, — обращается ко мне, оказывается, не совсем плохой человек.

Благодарю и иду забирать свою технику. Перед тем, как поехать домой, решаю зайти всё-таки ещё раз в книжный. Книгу по боксу то я не купил! А там есть что почитать.

Девушки в магазине уже нет, как нет и принесённых ею журналов на виду!

— А где «Новый мир», что девушка принесла? — спрашиваю у ясноглазого продавца.

— Так купили уже, вот и деньги в кассе, — засуетился тот.

М-да, кругом всё только для своих.

— Из фантастики что есть хорошего? — вполголоса спрашиваю у старика.

Тот, дождавшись, когда выйдет очередной покупатель, выкладывает из-под прилавка пять книг из серии «Зарубежная фантастика» — сборник Шекли, «Опрокинутый мир» Приста, «Патруль времени» Андерсона, сборник произведений Урсулы Ле Гуин и «Фонтаны рая» Артура Кларка!

— Всё по двадцать, — немигающим взором уставился на меня продавец.

— За семьдесят пять все заберу прямо сейчас, — решаюсь я, доставая три четвертака.

Надо же мне отбить мои расходы за подаренные журналы. Наглый дед вместо рубля с полтиной продаёт мне каждую книгу по двадцатке! Притом, что цена, зачеркнутая ручкой на той же «Планете изгнания» от Урсулы составляет всего рубль восемьдесят! В качестве сервиса мне книги бечевкой обвязали, так и ехал до общаги со стопкой книг, висящей на руле. Это неплохой заработок же! Интересно, крышует его кто? Уж больно нагло он продаёт незнакомым. Хотя как я докажу что купил дороже? Если только подставной покупатель. Но давать кому-то идею о крышевании нелегального, но доходного бизнеса, или о ловле спекулянта милиции не хочу. Оно мне не надо.

В выходные зарядил сильный дождь, но мне есть чем заняться — с удовольствием читаю купленные книги. Даже на тренировку не пошёл. Один раз в магазин за хлебом вышел и промок до последней нитки. Вечером ко мне неожиданно зашла Эфа, посоветоваться по комсомольским делам и, увидев книги, запала на них.

— Можно я почитаю? — просительно говорит девушка.

— Читай, только тут, — щедро соглашаюсь я.

Не-не, никаких похотливых планов у меня на Эфу не было, просто захотел накормить — очень уж она худенькая. А у меня уже почти готов борщ! Может он и хуже того, что бабуля готовит, но навык поварского дела у меня развился прилично за годы прошлой холостяцкой жизни.

— Садись обедать, — командую я, и Эфа, нехотя отложив книжку, садиться за наш небольшой стол.

«Пока я ем я глух и нем». Но ем я быстро, а Эфа ещё быстрее — не терпится продолжить чтение.

Наливаю чай, достаю конфеты импортные шоколадные, печенье и пытаюсь разговорить нового комсомольского лидера школы.

— Льготы для сирот при поступлении есть, но я бы и так поступила — у меня хорошо с учёбой. А моя школа-интернат образцовая, повезло нам с сестрой, — уплетая конфетки, рассказывает за свою жизнь девочка.

Отец давно умер у них с сестрой, а маму посадили, за что — не говорит. Другой близко родни нет, и пришлось сёстрам в школе-интернате куковать. Я специально спросил, не в детдоме ли? Оказалось, это школа-интернат номер пятьдесят девять в Красноярске. Она, кстати, десятилетка, и можно было продолжать учиться там, но с жильём проблемы. В заочной школе на год дольше учиться, вот и на год жилищная проблема откладывается. В это время детям-сиротам у нас государство квартир не даёт ещё.

— Ничего, потом поступлю в политех, общагу получу, — считай, ещё пять лет жить есть где, — бодро продолжает девушка. — Опять же, по комсомольской линии если идти, можно хорошо устроиться, а потом и в партию вступлю! Партийным везде почёт, к ним прислушиваются.

— Может, и замуж выскочишь, — пытаюсь подбодрить я.

Ибо с комсомольской карьерой в комсомоле, не говоря уж про КПСС, у неё точно ничего не выйдет. Школу закончит в восемьдесят восьмом, а там пара лет — и распустят нашу организацию.

— Да я так себе на морду, ещё и кости одни, а мужики на кости не бросаются, — грустно повторяет чужие слова второкурсница. — Даже ты вот не пристаёшь!

Чуть чаем не поперхнулся. С такой досадой это было сказано!

— Мне как раз твоей комплекции девушки нравятся, и не морда у тебя, а вполне симпатичное личико. Вот Ленка, соседка моя, приедет, мы из тебя конфетку сделаем, — зачем-то обещаю я.