Холодный ветер в августе

— Ты постоянно издеваешься надо мной, — сказал он. — Ты даешь мне понять, что я просто ребенок.

Она повернулась к нему и поцеловала его в кончик носа.

— Если ты хочешь знать правду, то я думаю, что ты самый лучший мужчина, которого я когда-либо знала. — Она снова поцеловала его, просунув язык между его зубами.

Вито почувствовал сильный прилив счастья, такой безудержный, такой всепроникающий, что ему хотелось буквально раствориться в ней. Он крепко прижался к ней и, даже не осознавая этого, вновь почувствовал возбуждение.

— Вито! — воскликнула она, широко распахивая глаза и обнимая его. — Вито, что с тобой?

— О, — сказал он, — о-о, я хочу… я хочу… — Он начал приподниматься.

В это время зазвонил телефон.

— Боже! Ничего, пусть звонит. Мне следовало бы отключить его или прикрыть чем-нибудь. Продолжай, малыш.

Но телефон настаивал, и Вито, расстроенный и испуганный, почувствовал, что его сила умирает.

Айрис погладила его по голове, а затем скользнула к телефону.

— Хэлло, — сказала она очень мягко. — Дорогой, я сплю… Не спорь со мной, какое мне дело, что сейчас только десять часов, если я сплю, значит я сплю… Хорошо. Ты хорошо отдохнул?.. Ладно… Нет, не сейчас, завтра. Тогда ты мне все и расскажешь… Ага, продолжай… Собака! Ты с ума сошел! Что за… хорошо. Завтра мы поговорим… Хорошо, извиняю. Не серьезно. Я просто хочу снова лечь и спать, вот и все. Пока… — Она повесила трубку.

Вито лежал, положив руки под голову и глядя в потолок. Он даже не повернулся, когда она крепко прижалась к нему.

— Я хочу кое-что узнать, — сказал он напряженным голосом.

Она прикурила сигарету и предложила ему, но он помотал головой.

— Я хочу знать — это был твой любовник?

Айрис почувствовала резкий прилив гнева. Какое право он имеет… Но остановилась. Его худое, обеспокоенное лицо было таким юным, таким трогательно юным, что ее злость испарилась. Она положила сигарету и наклонилась над ним так, что груди касались его худой грудной клетки. Сжала ладонями его щеки так, что губы у него слегка выпятились, и поцеловала.

— У меня нет любовника, — сказала она. — Ты мой любовник.

— Честно?

— Как перед Богом.

— Ты имеешь в виду…

— Да, именно это я имею в виду. Ну, иди сюда, — сказала она, просунув руку под его голову притянув ее к своему плечу.

— Клади руку сюда, — добавила она, положив руку к себе на грудь. — Вот так. А сейчас лежи тихо и только держи меня.

— Я…

— И заткнись.

Они уснули.

6

Утром Вито проснулся в своей постели. Он с трудом вспомнил, как ушел от Айрис, спустился на свой этаж и, обнаружив, что отца все еще нет, быстро улегся. Его одежда валялась на краю постели — там, где он ее бросил. Кому нужна эта одежда, подумал он, вытягивая свое молодое тело под простыней. Обычно он не спал обнаженным, даже летом всегда надевал трусы. Но сейчас, казалось, это больше его не волновало. Бояться было нечего. Он чувствовал себя абсолютно свободным.

Более чем свободным — освобожденным. Как будто какая-то тесная, серая, сводящая с ума раковина треснула и отпала. Он наслаждался своей наготой, всей кожей ощущая поверхность старенькой хлопчатобумажной простынки, и вдруг улыбнулся.

— О, Боже! — сказал он громко.

Он больше никогда не будет бояться женщины. Он больше никогда не ощутит стеснения, тревоги, страха. И что еще лучше, ему больше не нужно будет вышагивать по улицам, сгорая от желания, со слепыми, опухшими глазами. Теперь известно, куда идти, теперь есть теплое местечко.

Свободен, подумал он. О Господи, что за ощущение. Конец иступленным, тайным, молчаливым мольбам.

Он засмеялся. О, как ему хотелось поцеловать ее! Он бы покрыл ее всю поцелуями, благодарными поцелуями. Он почувствовал, как от благодарности перехватывает горло, и громко застонал.

Дверь открылась. Это был отец. Он вопросительно посмотрел на Вито в рассеянном свете комнаты и расплылся в улыбке.

— Итак, — он засмеялся. — Расскажи мне об этом.

Вито засмеялся. Он ничего не мог с собой поделать. Его смех был нескромным, даже в чем-то предательским, но он ничего не смог с собой поделать. Он почувствовал неожиданный прилив любви к отцу. Чистый, свежевыбритый, тот действительно был симпатичным парнем.

— Ты хорошо провел время? — спросил Алессандро. Он не хотел слишком давить.

— О, понимаешь, просто… Я хорошо провел время. Она прилично готовит, ты знаешь? Она приготовила мне ужин, и я ел, как лошадь.

— Неплохо. Так она и готовить тоже умеет, а?

Вито вновь засмеялся. Не было смысла пытаться уклониться от этого «тоже». — Угу, — сказал он.

— Ты счастливчик, Вито, Вителлоне, счастливчик, — сказал Алессандро, улыбаясь, и положил ладонь на руку Вито.

— Я знаю, па, — мягко ответил Вито. Не думай, что я не понимаю. Эй… — он замолчал. — Знаешь что, я думаю, что она просто — она потрясающая, па.

Отец серьезно кивнул:

— И красивая. Очень красивая. Я говорил тебе, Вито, что она, без сомнения, одна из самых красивых женщин, которых я только видел. La verita.

Вито молчал. Его взгляд остановился на отцовском лице — доверчивый и задумчивый.

— Может быть, — сказал он, — я мог бы даже жениться на ней.