ХОЛОКОСТ — ЭТО СМЕШНО

В 1959 году спектакль был экранизирован, и фильм стал культовым. Его посмотрели миллионы. Дневники Анны Франк в различных версиях, адаптациях и изложениях разошлись по миру тиражом 35 миллионов экземпляров, переведены на 50 языков. Тогдашние еврейские организации с энтузиазмом пропагандировали спектакль и фильм. Национальный Комитет Общинных Отношений, объединявший различные еврейские организации, рекомендовал фильм как «показывающий евреев, черпающих утешение и силы в преданной и бескорыстной помощи христианских соседей, рисковавших жизнью ради спасения их от нацистов, в их сопротивлении страшной нацисткой программе уничтожения евреев» (15). Анна Франк стала образом хрестоматийным, культовым, а следовательно, и объектом для анекдотов и шуток: «не пустили в кино — сижу дома как Анна Франк». Так что нет ничего странного, что и неожиданный приход босса в офис тоже вызывает ассоциацию с последней записью в дневнике.

* * *

Гуляла бабушка с внучком по пляжу. Налетела волна, унесла внучка. Случился тут прохожий, бросился в волны. Сам чуть не утонул, но ребенка спас. Приводит его к бабушке и говорит:

— Только не надо благодарности.

— Какой благодарности? Негодяй! Где ермолка, надетая на голову ребенка?!

Времена меняются, и то, что 50 лет назад считалось главным и положительным в дневнике Анны Франк — «мы люди, а не только евреи», «все люди добрые» и даже «евреем может стать любой, кто страдает за свои убеждения» — теперь почти любой еврейский автор, пишущий на темы Холокоста, по крылатому американскому выражению «любит ненавидеть». Сегодня принято писать совершенно противоположное: о вине народов пред евреями, о бездействии союзников, о всеобщей войне против еврейского народа. Универсальность образа Анны Франк сейчас настолько раздражает многих еврейских авторов, что они готовы и вовсе отказаться от него. Сильней всего это чувство выразила известная своими нелицеприятными оценками американско–еврейская писательница Синтия Озник. В 1997 году в журнале «Нью–Йоркер» она писала, что универсализация истории Анны Франк зашла так далеко и ее последствия настолько пагубны, что было бы лучше, чтоб ее дневники «были бы сожжены, потеряны, исчезли».

«Универсальная» Анна Франк радикально отличается от образа Анны Франк, известной в еврейских кругах в России или Израиле. О ее еврействе за пределами еврейских кругов вспоминают лишь разного рода отрицатели Холокоста, обвиняющие отца Анны в подделке дневников дочери с целью наживы. Как раз в Израиле Анну Франк знают по пьесе Левина. Здесь она всегда воспринималась как «своя», еврейская героиня. Но и в стремительно американизирующемся Израиле Анна Франк тоже становится объектом сатиры.

Гай: Ну… как ты видишь, нет ничего легче, чем создать мюзикл. Какой мюзикл ты нам приготовил?

Йони: ОК! Люди берут волшебные сказки и попросту перекладывают их на музыку. Я долго выбирал между «Пчелкой Майей» и «Винни–Пухом», но потом решил взять хорошо известную сказочку «Анна Франк».

Гай: Замечательно! Я прямо прыгаю от восторга, и я с гордостью представляю впервые на сцене «Анна Франк — мюзикл»! Вы читали книжку, вы видели кино, и теперь перед вами настоящая вещь — Анна Франк в «долби стерео»!

АННА ФРАНК — МЮЗИКЛ. Занавес открывается.

Анна Франк спит между двумя другими людьми. Музыка играет за сценой. Раздается стук в дверь.

Анна (поёт): Тук–тук, в дверь стук. Кто бы это, кто бы это, кто бы это вдруг?

Папа: Может быть, молочник?

Мама: Может быть, лоточник?

Папа: А может, это добрая волшебница, живущая внизу.

Все вместе: Тук–тук. В дверь стук. Кто бы это, кто бы это, кто бы это вдруг?

Анна: Возможно, это пекарь?

Мама: Возможно, это лекарь?

Папа: Возможно, это добрая волшебница, живущая внизу.

Входит нацистский офицер.

Нацист: И вовсе я не пекарь. И вовсе я не лекарь. Я даже не волшебница, живущая внизу. Давайте угадайте, кто же был доносчиком, что всех вас заложил.

Все поют, вместе с нацистом: Все сделала волшебница, живущая внизу!

Скетч был снят с показа в программе «Махшоф» (17) Гая Мероза и Йони Лахава на Втором канале Израильского ТВ. Автор скетча Гай Мероз оправдывался, что его сатира не задевает памяти Холокоста, а критикует низкопробные детские спектакли в сезон Хануки. Он был готов к тому, что скетч могут запретить.

На нашем телевидении [шутить на темы Холокоста] совершенно невозможно. Масса народа погибла в войнах Маккавеев, и мы можем смеяться над ними, — говорит Маоз. — Это принадлежит прошлому. Холокост пока еще слишком близок. Он пока еще присутствует в нашей жизни».

Гротескный герой одной из комедий Вуди Аллена тоже заявлял, что «комедия – это трагедия плюс время».