ХОЛОКОСТ — ЭТО СМЕШНО

— Во–первых, я не сравнивал Освенцим с кетчупом. Я только сказал, что как Холокост, что значит… в смысле, чтоб понятней было, какая катастрофа. Во–вторых, я внук жертв Холокоста, так что невероятно, чтоб я принижал значение Холокоста. И в–третьих, если кто–то имеет право принизить размеры Холокоста, так это я — внук жертв Холокоста. Однако я не сравниваю, вовсе не сравниваю. Это было ужасно, Холокост — это абсолютно ужасно! Как можно сравнивать что–то с Холокостом?! И потом, почему это меня атакуют? Это что, гестапо здесь?

Ури Вейль «Черная страница», газета «Хаир».

Ури Вейль объясняет:

— Больше, чем любая иная тема, Холокост вырастет до нежелательных и непропорциональных размеров. Здесь нет самокритики. Кто–нибудь скажет «Холокост» — и все должны замолчать. Создается рефлекс, заставляющий человеческое сознание застыть в тот самый момент, когда слово будет произнесено. Так затыкают рот любой критике индустрии Холокоста: безвкусных экскурсий, спекуляции правых политиков на болезненности восприятия темы Холокоста; «Отеля Освенцим», построенного в Польше …

Словосочетание «индустрия Холокоста» многими воспринимается как антисемитское. Вероятно, по–русски так и есть. В русском языке слово «индустрия» вызывает ассоциацию с дымящими заводами, гудящими пароходами, тяжелой промышленностью, которая производит что–то искусственное, в данном случае истории про Холокост. В английском языке слово «индустрия» обозначает просто отрасль. Американские газеты последнего времени полны сообщениями о скандалах в страховой индустрии. Летом 2004 года «Нью–Йорк Таймс» писала к 100–летию выдающегося балетмейстера Джорджа Баланчина о его вкладе в балетную индустрию. «Твой муж, — говорит герой фильма Стенли Крамера «Это безумный, безумный, безумный мир» полицейский капитан Салтпэпэр в незабываемом исполнении великого комика Трейси Спенсера, собираясь оставить жену и сбежать с крадеными деньгами, — самый хитрый парень в правоохранительной индустрии».

Абба Эван запустил в оборот и другое крылатое выражение: «Нет бизнеса более выгодного, чем Холокост». Современная еврейская общественная активность стоит на трех китах: поддержка Израиля, борьба с антисемитизмом и культ Холокоста. Многие исследователи видят в Холокосте современную светскую религию евреев. Так или иначе, но в культе, как и в религии самой по себе, нет ничего дурного. Любая деятельность в современном мире нуждается в средствах, и любой культ живет продажей своих предметов и мероприятий — будь то религиозные иконы, джинсы или предметы, связанные с Элвисом Пресли.

И все же словосочетание «индустрия Холокоста» вызывает раздражение в еврейских кругах из–за книги с таким названием, написанной сыном уцелевших в Варшавском гетто доктором Норманом Финкельстейном. В своей «Индустрии Холокоста» он собрал большую коллекцию случаев уродливых манипуляций памятью Холокоста. Если бы только это… Но книга еще полна резкой критики многих влиятельных деятелей еврейского мира. Позже Финкельстейн занялся палестинской темой и специализируется на разоблачении различных фальсификаций и искажений фактов, к которым порой прибегают защитники Израиля. В 2003 году он доказал, что нашумевшая книга профессора Алана Дершовица «В защиту Израиля» содержит искаженные данные о числе палестинских беженцев в 1948 году и ссылки на источники, считающиеся в научных кругах плагиатом или фальшивкой. Такая деятельность тоже не добавила Финкельстейну друзей. Накал страстей вокруг книги затмил очень интересные наблюдения о коммерциализации и культе Холокоста, грозящем подменить в современном еврейском мире традиционные ценности. И все же книга его продается в респектабельных еврейских книжных магазинах, включена в академические программы многих университетов. Книга Питера Новика «Холокост в американской жизни», которая содержит значительно более резкий и нелицеприятный, а самое главное — объемный и содержательный анализ «индустрии Холокоста», не вызвала в еврейских кругах резкой реакции, хотя и энтузиазма тоже.

* * *