Холокост и православная церковь

В этом вопросе Болгарская Церковь ярко проявила себя в качестве духовного лидера общества, активно отстаивая принципы свободы и равенства. Ее архиереи, несомненно, были моральными вождями, так как подчас рисковали даже своей жизнью. И в католическом и в православном мире были отдельные священнослужители, укрывавшие и спасавшие евреев, но только одна Церковь возвела в ранг своей официальной, открытой политики покровительство и защиту гонимых евреев. Публикаторы сборника документов «Голоса в защиту гражданского общества» справедливо отмечали: «Активное поведение Синода, по существу, было моделью эффективной защиты гражданского общества в стране от произвола политической власти и возможностью изменить предначертанный политический сценарий, созданный в тайне от общественного мнения и без его одобрения»⁶⁴⁸.

Позиция болгарского правительства в годы войны была созвучна нацистской — лишение евреев гражданских и политических прав, а впоследствии депортация из государства и уничтожение в соответствии с официальной идеологией Германии. Под давлением своего союзника болгарское правительство осенью 1940 г. начало подготовку антиеврейского закона «О защите нации». В октябре министр внутренних дел и народного здоровья Петр Габровский внес на рассмотрение правительства проект этого закона, содержащий 4 раздела: 1) О тайных и международных организациях; 2) О лицах еврейского происхождения; 3) О противонациональных и сомнительных проявлениях; 4) Особые статьи. Согласно тексту документа евреи не могли принимать болгарское гражданство, быть избранными или избирать в публично-правовые организации, заниматься государственной или общественной службой, быть членами военизированных формирований и служить в армии, вступать в брак или внебрачное сожительство с болгарами, изменять без разрешения место жительства, иметь прислугу нееврейского происхождения; кроме того, на евреев накладывались ограничения по приему в учебные заведения, занятию свободными профессиями, торговлей и промышленным производством и т. д. 6 ноября проект был сообщен Народному собранию (его первое чтение состоялось 15, 19 и 20 ноября, а второе — 20 и 24 декабря)⁶⁴⁹.

Подготовка закона сразу встретила активное сопротивление Болгарской Церкви, священноначалие которой за полтора месяца подготовило в этой связи пять письменных документов, провело встречи с премьер-министром и председателем Народного собрания и направило окружное послание духовенству. Первое обсуждение этого законопроекта и просьб о заступничестве Центральной еврейской консистории от 15 октября и крещеных евреев состоялось на заседании Священного Синода 12 ноября 1940 г. Большинство митрополитов высказали мнение, что планы правительства не обязывают Синод «непременно занимать выраженную в законопроекте позицию». Было заявлено, что «обязанность государства преследовать преступников… преследование же его собственных граждан, только потому, что они евреи… противоречит правосудию и христианскому Евангелию». Имелось также несколько архиереев, которые отдавали приоритет принявшим Православие евреям (к осени 1940 г. их было в Болгарии около 600), но и они считали, что иудеи тоже заслуживают человеческого отношения. Только один из 11 членов Синода, митрополит Варненский и Преславский Иосиф, полагал, что еврейский вопрос является делом гражданских властей и Церковь не должна касаться этой проблемы⁶⁵⁰.

Дискуссия по поводу проекта закона «О защите нации» завершилась на заседании Синода 14 ноября 1940 г. Тон ей задал митрополит Пловдивский Кирилл (Марков)⁶⁵¹, заявивший: «Вопрос об отношении к евреям ясен. Никакой христианин, в том числе архиереи св. Болгарской Церкви, не может не стоять на почве св. Евангелия и христианского учения о равноценности всех людей перед Господом, без учета происхождения, расы и культуры. Следовательно, необходимо заступиться за евреев, сначала за христиан, а затем также за нехристиан». При этом Пловдивский митрополит высказал критику иудаизма, — «отказавшегося от старозаветной религиозности», для которого, по мнению Владыки, были характерны: «1. приверженность к земле и земному;

2. религиозно-национальная замкнутость и исключительность;

3. враждебность к Христу и христианству». Владыка Кирилл выступил за некоторые ограничительные мероприятия в отношении еврейского капитала и т. п., подчеркнув, что принявших христианство евреев, независимо от времени крещения, никакие ограничения не должны касаться, «иначе вообще не будет никакой Миссии среди евреев»⁶⁵².