Холокост и православная церковь

в г. Охриде «Индийских письмах» он представляет евреев как эгоистичный народ, «который не хотел ни с кем делить своего Мессию» и поэтому отверг Иисуса из-за его универсализма. Епископ также утверждал: «Мои братья и сестры, нет другого народа на свете, который так последовательно и настойчиво борется против Спасителя мира, как евреи, и также нет того, кто так последовательно и настойчиво борется за Христа, принося себя в жертву, как сербский народ». В этом произведении евреи характеризуются как прототип безбожия и пример для революционеров-коммунистов⁷²⁸.

В опубликованном в 1928 г. «Охридском прологе» епископ Николай осуждал евреев, как убийц Христа, прототип неверующего народа и выразителей материалистических принципов⁷²⁹. Здесь, правда, еще отсутствовали мотивы сионистского мирового заговора и характеристика евреев как злонамеренных создателей современного секулярного мира.

Эволюция взглядов Владыки Николая не осталась незамеченной для современников. Так главный раввин Королевства сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. Югославии) Исаак Ал-калай в январе 1928 г., после выхода «Охридского пролога», упрекал епископа и напоминал ему о прошлом толерантном отношении к евреям, в частности о лондонском периоде, когда соответствующие взгляды о. Николая (Велимировича) совпадали с представлениями либерального протестантизма⁷³⁰.

В 1930 г. кафедра епископа Николая была перенесена из Охрида в Битоль, где существовала большая зажиточная еврейская колония. К этому времени его антисемитские настроения усилились в связи с активным участием в ортодоксальном анти-западническом движении богомильцев. Еще в 1926 г. главный редактор печатного органа движения «Христианское единство» («Hriscanska zajednica») Драголюб Миливоевич опубликовал в этом журнале выдержки из известной фальшивки — «Протоколов сионских мудрецов» (в Югославии данное произведение полностью впервые вышло анонимным изданием в 1934 г., а с указанием выходных данных — в 1939 г.). Продолжая эту тематику, Д. Миливоевич в статье 1927 г. назвал социализм и масонство «двумя еврейскими близнецами». Были в движении богомильцев и другие авторы с подобными взглядами. Так, например, священник Миклошевский писал, что еврейско-масонский интернационал «хуже, чем турецкое иго». Во второй половине 1930-х гг. эта линия была продолжена в печатном издании богомильцев «Миссионер» («Misionar»), в котором публиковались сочувствовавшие движению проповедники и интеллектуалы⁷³¹. Правда, по-прежнему официально возглавлявший богомильцев епископ Николай (Ве-лимирович) с конца 1930-х гг. временно перестал высказывать в своих произведениях антисемитские взгляды.

После кончины Патриарха Варнавы на Соборе Сербской Православной Церкви 21 февраля 1938 г. новым Патриархом был избран митрополит Черногорско-Приморский Гавриил (Дожич), который занимал ярко выраженную антинацистскую позицию и никаких антисемитских высказываний никогда не делал. 23 марта 1941 г. Патриарх посетил регента князя Павла, категорически высказался против присоединения страны к Тройственному пакту и даже, по некоторым сведениям, потребовал, чтобы князь отказался от власти, если он не может сопротивляться требованиям Германии⁷³².

Однако 25 марта, под давлением немцев, Югославия все-таки присоединилась к Тройственному пакту, что было расценено населением как предательство национальных интересов. Многие сербы и черногорцы вышли на улицы, протестуя против профашистского курса правительства Д. Цветковича и князя Павла.

Патриарх Гавриил, епископ Николай (Велимирович) и ряд других православных иерархов поддержали эти протесты. И уже 27 марта произошел активно поддержанный широкими массами народа и Сербской Церковью государственный военный переворот, в результате которого регент князь Павел был свергнут и королем провозглашен молодой престолонаследник — 18-летний Петр II Карагеоргиевич, немедленно разорвавший Тройственный пакт.

К моменту нападения нацистской Германии и ее союзников на Югославию в апреле 1941 г. в стране, по подсчетам одного из крупнейших историков Сербской Православной Церкви Радмилы Радич, проживало 75 тысяч евреев, в том числе 4 тысячи беженцев из других стран Европы. В Белграде они составляли 4,2 % населения, а в г. Нови Сад — 6,4 %⁷³³. При этом, по данным Министерства вероисповеданий, верующих иудеев в начале 1941 г. насчитывалось 64,1 тысячи⁷³⁴. Однако большинство других исследователей считают, что в Югославии к началу оккупации, считая беженцев из других стран, проживало около 80 тысяч евреев.