Холокост и православная церковь

По мнению Д. Рубина, между неозападническим и неославя-нофильским подходами Православной Церкви к еврейству и иудаизму должен быть средний путь. Отправной точкой здесь могут стать прозрения русских религиозных философов (протоиерея Сергия Булгакова, священника Павла Флоренского, В.В. Розанова, Л.С. Карсавина, В.В. Зеньковского) о коллективной природе и исторической роли еврейства с учетом реалий Холокоста. Объективная оценка отношений между христианством и еврейством должна избежать двух крайностей: тенденций игнорировать Холокост или рассматривать его как вызов христианской догме Боговоплощения и центральной роли Христа в спасении. Взвешенный подход к еврейству может быть дополнен признанием духовной ценности иудаизма. В заключительном выводе Д. Рубин отмечал:«.. мое основное предложение заключается в том, чтобы сделать Холокост центральным элементом размышлений православных верующих об иудаизме и использовать русскую религиозную философию, как руководство в этом вопросе, оставаясь в то же время в неразрывной связи с древним, святоотеческим пластом нашей традиции»²⁶.

Многие видные религиозные деятели Европы уже несколько десятилетий признают геноцид евреев как одну из самых страшных духовных катастроф христианской цивилизации. Самым ранним из признаний морально-политической ответственности христианской Церкви за национал-социализм и антисемитизм было Штутгартское «исповедание вины», опубликованное Советом Евангелическо-Лютеранской Церкви в Германии еще 19 октября 1945 г. При этом богословское и историческое осмысление этих трагических событий проходит очень непросто и порой чрезвычайно болезненно. Так, уже несколько десятилетий предметом острых дискуссий является оценка реакции Ватикана на Холокост в годы Второй мировой войны.

Большое влияние на процесс переосмысления отношения Католической Церкви к евреям оказали опубликованные в 1950-х — начале 1960-х гг. исследования главного инспектора по преподаванию истории во французском Министерстве просвещения Жюля Исаака. В своих работах он старался показать, что Католическая Церковь сознательно воспитывала массы верующих в духе «антисемитизма», считая евреев «народом-богоубийцей», а также поощряла дискриминационные законы. Под влиянием Исаака католические катехизисы и учебники подверглись пересмотру, из них стали изымать антиеврейские высказывания. В 1963-м — последнем году понтификата Римского Папы Иоанна ХХШ впервые прозвучали резкие обвинения в адрес Ватикана и особенно Папы Пия XII в причастности к уничтожению евреев, в частности немецкий драматург Рольф Хоххут поставил пьесу «Наместник», в которой Пий XII открыто обвинялся в сотрудничестве с гитлеровским правительством²⁷.

Незадолго до этого Иоанн XXIII поручил специальной комиссии подготовить материалы об отношении Католической Церкви к нехристианским религиям, в том числе к иудаизму. Важным этапом в иудео-католических отношениях стал открывшийся в то же время II Ватиканский Собор. Так, соборный декрет «Nostra Aetate» (1965 г.) отметил духовную связь между Израилем и христианством и сказал об Иисусе, что «плотью» он был иудей. Ссылаясь на апостола Павла, Католическая Церковь признавала в этом документе священно-исторические преимущества Израиля. Далее подчеркивалось: «Хотя иудейские власти (начальство) и их приверженцы настояли на смерти Христа, нельзя вменять его крестные муки в вину ни всем без различия жившим тогда евреям, ни живущим ныне». Таким образом, в декрете Собора ясно и четко говорилось, что коллективное обвинение евреев в смерти Иисуса противоречит христианскому учению²⁸. Этот документ имеет большое значение для отношения Католической Церкви к иудаизму, на его основе были созданы все последующие заявления. Однако существенным недостаком декрета является то, что Холокост или Освенцим в нем даже не упоминались, между тем разговор о катастрофах в общем и абстрактном виде означает фактическое сокрытие несправедливости и страданий.

В 1974 г. кардинал Йоханнес Виллебранде издал «Руководство и предложения по воплощению в жизнь соборной декларации “Nostra Aetate”». При этом в своих выступлениях он отмечал, что после Освенцима «мы должны приложить всевозможные усилия, чтобы очистить католическую мысль от всех остатков религиозного антииудаизма и антисемитизма», так как «ненависть к еврейскому народу, живущему среди нас, европейцев, вдруг обратилась в жуткую бездну гибели»²⁹.

Однако только 27 января 1995 г., спустя 50 лет после освобождения Освенцима, Конференция немецких епископов приняла заявление, в котором особо подчеркивается вина католиков и Освенцим характеризуется как беспрецедентное преступление. Через два года, в 1997 г., французские католические епископы на своей конференции публично осудили свое предательство и вину по отношению к евреям во время нацистской оккупации Франции³⁰.