Холокост и православная церковь

С опасностью для жизни всей семьи Глаголевы спасли от гибели в Бабьем Яру Изабеллу Наумовну Миркину с ее 10-летней дочерью Ирочкой, Полину Давыдовну Шевелеву с ее престарелой матерью Евгенией Абрамовной, журналиста Либермана, Веру Владимировну Виленскую. Однажды к ним за помощью обратилась жена подполковника Красной армии А.А. Дьячкова, она с шестью дочерьми проживала на Печерске и, когда на нее донесли немцам, вынуждена была срочно бежать со своими девочками и нашла убежище в семье священника. Были спасены и многие другие евреи. Дом № 7 на Покровской улице, где проживала семья отца Алексея, и дома № 6 и № 3 по той же улице, где жил Дмитрий Лукич Пасечный, были настоящим и надежным пристанищем для гонимых. С целью спасения людей использовались и помещения храмов, несмотря на то, что напротив церкви Покрова Пресвятой Богородицы, к которой примыкал храм Святого мученика Иоанна Воина, был размещен штаб оккупационных войск[489].

В нескольких домах, принадлежавших Покровской церкви, под видом церковных служащих также скрывались от немцев много русских и евреев, которым отец Алексий выдавал свидетельства о крещении. Священнику активно помогал управитель церковных зданий Александр Григорьевич Горбовский, который не только скрывал здесь евреев, но и доставал им метрики умерших и хлебные карточки. В 1943 г. немцы объявили Подол зоной, свободной от проживания. Все жители подлежали выселению. Глаголевы, однако, продолжали нелегально жить, — сначала в Покровской церкви, потом в действовавшем на Подоле женском Покровском монастыре.

В конце октября 1943 г. нацисты жестоко избили отца Алексия, приняв его за еврея, но за священника вступились монахини Покровской обители, и это спасло ему жизнь. В то время Глаголевых забрали во временный концлагерь, где семью разлучили. Матушку Татьяну погнали рыть окопы на окраине города, а священника с сыном вывезли из Киева в одном из эшелонов. Однако отцу Алексию и матушке Татьяне удалось бежать, и они возвратились в освобожденный Советской армией Киев[490].

В своих воспоминаниях 1990 г. дочь священника Магдалина Алексеевна Глаголева-Пальян подробно рассказала о подвиге их семьи: «Свято-Покровская Церковь (ул. Покровская № 7, сейчас ул. Зелинского) была в то время закрыта, там был архив, и папа добился у немцев открытия теплого храма Иоанна Воина при Покровской церкви — напротив разрушенной дедушкиной церкви Св. Николая Доброго. Также ему предложили и Варваринскую Церковь, ту самую, в которой служил и жил дедушка. Обе церкви были превращены в общежития и разбиты на комнатки. Каждая комнатка имела свою плиту для варки и обогрева с общим дымоходом. Все комнаты были покрашены в разные краски — белую, розовую, голубую. Перегородки и плиты разваливали мужчины, мы выносили кирпичи и мусор. Вся наша семья и прихожане принимали участие в этом ремонте. Помню, я разбирала перегородки и плиты вместе с Марией Павловной. Вся церковная стена теперь получилась разной: розовой, зеленой, белой, — какой у кого был вкус. В Великий Пост за недорогую цену церковь побелил человек монашеского типа.

Мама, Глаголева Татьяна Павловна, окончившая в 1940 г. географический факультет университета, стала работать паспортисткой в церковных домах. А управдомом был друг родителей — Александр Григорьевич Горбовский, работавший до войны по физиологии растений с академиком Вотчалом. Кроме того, он очень интересовался историей, географией, архитектурой. Эрудированный и талантливый в различных областях человек.

Эти краткие сведения помогут объяснить, каким образом в дальнейшем, в период немецкой оккупации, удалось спасать людей от гибели и от посылки в Германию на каторжные работы. Огромную роль сыграла церковная печать, спрятанная после разорения церкви другом Глаголевых — врачом Троадием Ричардовичем Крыжановским, жившим тоже в церковном доме

по ул. Покровской № 3, а также старые бланки, оставшиеся еще от дедушки. Должна сказать, что не все люди, спасенные моими родителями от Бабьего Яра, были мне известны. В то время как раз нужно было поменьше знать, ввиду смертельной опасности как для спасенных, так и спасителей. Пишу только о людях, с которыми я соприкасалась или знала о них хорошо.