Холокост. Новая история

На премьере фильма «Жертвы прошлого» выступил Герхард Вагнер – председатель Национал-социалистического союза врачей. Он лучше, чем кто бы то ни было, знал взгляды фюрера относительно этого вопроса, поскольку Гитлер уже в 1935 году говорил Вагнеру, что в ходе будущей войны им следует запланировать уничтожение людей с тяжелыми психическими заболеваниями¹⁹. Тут важно отметить уверенность фюрера в том, что грядущая война даст ему возможность реализовать столь радикальные меры – и не в последнюю очередь потому, что в это время также можно будет организовать массовое уничтожение евреев.

Принудительная стерилизация проводилась в Германии масштабно: ей подверглись от 300 000 до 400 000 человек²⁰. Безусловно, это не могло не привести к кардинальному изменению мышления представителей медицинской профессии. Отныне забота врачей о здоровье их пациентов становилось отнюдь не единственной… Если доктор считал, что в рамках нового закона человек подлежит стерилизации, никакие возражения не принимались. Того, что сегодня называется конфликтом интересов, Герхард Вагнер здесь не видел, поскольку полагал, что первоочередной заботой врачей должно быть благополучие государства²¹. В результате нацисты заявили, что на врачах теперь лежит еще большая ответственность – оказывать помощь не отдельным нуждающимся в ней людям, а всему народу (Volksk"orper). Только так может быть создано этническое государство²².

Этническое государство в данном случае означало страну, в которой власти предержащие имеют законное право вторгаться во все, что ее граждане делают. Нацисты могли изучать родословную любой семьи, определять, с кем человеку можно сочетаться браком, а с кем нельзя, решать, имеет ли он право производить потомство, и т. д. Если немка беременела и ее будущий ребенок считался расово полезным, ей запрещалось делать аборт. Люди больше не имели права не работать; в ином случае их признавали уклоняющимися от труда и подлежащими превентивному заключению. И выбирать себе друзей они теперь должны были с оглядкой, поскольку если соседи неодобрительно относились к их компании, попавших под подозрение имели право объявить асоциальными элементами, то есть весьма ненадежными членами расового сообщества.

И все-таки, несмотря на все это, большинство немцев продолжали поддерживать Гитлера. В частности, на референдуме 1934 года, посвященном объединению постов канцлера и президента, 88 процентов избирателей выразили желание, чтобы после смерти Гинденбурга главой государства стал Адольф Гитлер. На выборах 1936 года, в рамках которых также на обсуждение был вынесен вопрос о поддержке предложения Гитлера о силовом возвращении Германией Рейнской области, его поддержали более 98 процентов голосовавших. Конечно, нельзя забывать, что эти выборы проходили в недемократическом обществе, где не соблюдались никакие гарантии, характерные для выборов подлинно свободных, и использовать для реальной оценки поддержки режима эти статистические данные нельзя, но тем не менее результаты показательные. Можно понять, почему Ян Кершоу, один из ведущих специалистов по личности Адольфа Гитлера и его эпохе, на основании всех доступных свидетельств пришел к выводу, что результаты выборов 1936 года представляют собой ошеломительную демонстрацию его одобрения²³. Многие немцы в 1930-е годы, несомненно, согласились бы с Эрной Кранц, которая уже после войны заявила: «Думаю, тогда было лучше, чем сейчас. Говорить так, конечно, рискованно. Но я все равно скажу»²⁴.